В 1999 году в московском Сретенском монастыре была открыта духовная школа – Сретенское высшее православное училище, преобразованное затем в духовную семинарию. О выборе жизненного пути и о годах, проведенных в стенах семинарии, рассказывают преподаватели и студенты СДС.
|
| Игорь Максимов |
И вот солнечным морозным утром, когда еще очень хотелось спать и у тринадцатилетнего парня была куча планов, я вспомнил, что дал слово пойти с товарищем. Быстро собрался и побрел со своим другом коротким путем, через глубокие овраги, к старому кафедральному собору в честь Архангела Михаила. Воскресная школа находилась тогда в старом, обшарпанном здании. Это была одна холодная комната с высокими сводчатыми потолками. В комнате было человек двадцать ребят примерно моего возраста. Я стоял молча, неловко подпирая какой-то угол. Минут через пятнадцать зашел священник. Это было мое первое знакомство с отцом Николаем. Он прочитал молитву «Царю Небесный…», все перекрестились и сели. Я не стал снимать шапку, так как в комнате было холодно, но кто-то из стоявших сзади с меня ее снял. Отец Николай рассказывал нам разные интересные истории и задавал простые вопросы. При этом я видел, что его глаза были наполнены любовью.
Занятие прошло быстро. Мы возвращались с другом домой теми же оврагами, и катались с горок, но я почему-то молчал, внутри меня открывалось что-то новое, придававшее мне смелости на всю будущую жизнь.
Наступил новый этап в моей жизни. Я стал интересоваться церковной жизнью, задавать вопросы о. Николаю и добросовестно учил наизусть все, что он нам задавал. Так незаметно прошло полгода, и я подружился с батюшкой. Он даже взял меня в Германию, когда поехал туда на оздоровление со всей своей семьей и другими детьми, которые пострадали от Чернобыльской катастрофы (наш город входил в зону особо пострадавших). Я помогал отцу Николаю работать в возрождающемся храме Святителя Николая, недалеко от кафедрального собора.
Первый раз я причастился на Рождество Христово. И этот рождественский день 1995-го года я не забуду никогда. Мы с ребятами сидели за праздничным сладким столом, пели колядки. Все ждали прихода правящего архиерея. Встреча прошла замечательно, владыка Петр всех благословил и подарил нам по святыньке со Святой Земли. Владыка благословил своего иподиакона Александра (сейчас он уже протоиерей) подобрать двоих-троих ребят алтарничать на архиерейских службах. Я и мечтать об этом не мог и поэтому с радостью согласился. Меня и еще двоих ребят Александр привел в алтарь, показал, как правильно входить, класть поклоны, рассказал, как что называется (я очень боялся что-нибудь забыть). После этого он повел нас к владыке. Владыка снова всех благословил, подарил по часослову и сказал назидательное слово. Таков был мой первый день служения при алтаре Божьем.
Я старался приходить в храм как можно чаще. Приходил не только по воскресеньям, но и в будние дни. Вскоре владыка благословил нам носить стихари. Мой был самый старый, с дырками, но я был тогда самым счастливым человеком.
Этот период в моей жизни был очень непростым. Было много насмешек со стороны сверстников, друзей по двору. Чаще я терпел, но приходилось и постоять за себя. Я старался вести себя более достойно и быть примером, а не предметом для упреков. Меня тогда уже называли «попом». Некоторые учителя в школе даже задавали мне различные вопросы о церковной жизни. Многие вообще не могли поверить в то, что я, недавний хулиган, мог так измениться и начать ходить в церковь. Но мои родители были рады по-настоящему, так как моя занятость не давала мне возможности все дни проводить во дворе. Ведь некоторые мои друзья уже «пошли по наклонной», а у меня оставалось лишь немного свободного времени, которое я отдавал спорту.
Шло время. Я все чаще стал появляться на архиерейских богослужениях. Но настоящее понимание церковной жизни началось для меня с личного общения с владыкой. Как-то после службы мы ехали домой, и он начал со мной беседу. Потом он пригласил меня к себе, и стал расспрашивать о моих интересах, чем я занимаюсь, как хочу жить. После этого разговора он чаще стал брать меня в различные поездки и вообще взялся за мое христианское воспитание. При этом он никогда ничего не навязывал, был очень снисходительным, но умел быть и строгим. Мне кажется, что он за меня боялся. Он по-отцовски меня любил, воспитывал своим примером и стал настоящим авторитетом для меня. И сейчас я понимаю, что очень многие мои ошибки и юношеские шалости владыка покрывал своей любовью. Он знакомил с замечательными людьми, возил по разным епархиям и монастырям. Он показал мне совершенно другую жизнь и научил меня любить ее всем сердцем. Никогда не забуду его слова о том, что в храме «все должно быть благообразно и по чину». Сам Владыка Петр, до поставления его на кафедру, долгие годы был иподиаконом у Святейшего Патриарха Пимена. А потом был экономом Троице-Сергиевой лавры.
Нельзя умолчать еще о нескольких священниках, которые сыграли неоценимую роль в моем выборе жизненного пути. Первым хочу вспомнить уже почившего протоиерея Василия Тура. Молодые священники называли его «ходячим типиконом». Это был единственный священник в епархии, закончивший Московскую Духовную Академию. Долгие годы он был настоятелем нашего кафедрального собора, и многие священники считали его «своей маленькой семинарией». Не было вопросов, на которые он не знал ответов. Отец Василий был известен на всю Беларусь. Он был важный (при этом всегда очень скромный в быту), серьезный, задумчивый и немногословный, говорил кратко и по существу. Службы, которые он возглавлял, отличались особой торжественностью. Вечная ему память.
Другой священник, старенький протоиерей Иоанн Каминский, по характеру был прямой противоположностью отцу Василию. Рассказывать об отце Иоанне можно до бесконечности. Он выпускник старой Минской духовной семинарии, ветеран Великой Отечественной Войны. При этом никто не видел, чтобы он медленно ходил, он всегда куда-то спешил исполнить свой пастырский долг. За ним никто никогда не мог успеть. А он всегда везде успевал. На все просьбы отвечал «да-да» и никогда ни от чего не отказывался. За день он успевал отслужить литургию, молебен, панихиду, окрестить младенцев, съездить на погребение в городе и вовремя вернуться на вечернюю службу. Можно было позвонить отцу Иоанну за 10 минут до службы и сказать, что некому служить. Так он за 10 минут успевал приехать из другого микрорайона к началу богослужения! Несмотря на свою «маститость» и занятость, он самый простой и смиренный человек на свете. Его очень любит владыка Минский и Слуцкий Филарет. Отец Иоанн примерный семьянин. Со своей матушкой он составляет единое целое. Это два самых веселых и добрых человека на свете! Владыка, шутя, называет их «молодежь». Полвека они живут вместе, и столько же лет батюшка стоит без устали у престола. Когда он служит, во время евхаристического канона по его лицу всегда текут слезы. Я за честь почитал ему помогать. Мы очень дружили, и я часто бывал у него в гостях. Его сын, протоиерей Георгий, уже 30 лет в сане, старший внук в этом году закончил Питерскую семинарию и недавно рукоположен в диакона. Младший учится м во втором классе нашей семинарии.
Протоиерей Георгий Фоменко был секретарем епархии. В прошлом – моряк-подводник. Для меня он пример настоящего пастыря и мужчины. Дисциплина у него была во всем. Очень пунктуальный, серьезный и волевой человек, серьезно относился к любому послушанию. Этому учил и меня.
Протоиерей Даниил Липский в прошлом тоже военный моряк, всю жизнь прослужил на военном корабле на Северном флоте. Он начал помогать владыке Петру с первого дня назначения того на кафедру, знакомил с городским руководством, многое делал для епархии. А в первое время очень тяжело было. Отец Даниил называл меня «сыном». Мы с ним вместе объездили всю Россию, Украину и Белоруссию, ездили даже к его командиру на празднование двухсотлетия военно-морского флота в Санкт-Петербург. А воцерковляться он стал после того, как убили его сына-семинариста Дмитрия. Отец Даниил посчитал своим долгом послужить Христовой Церкви за сына. С большой любовью он относится ко всем, не терпит, чтобы при нем кого-то осуждали.
Все эти люди по-настоящему вдохновили меня на выбор своего жизненного пути.
Я уже учился в Политехническом институте, куда поступил без благословения владыки. Первый год проучился хорошо, а остальные полтора были для меня уже в тягость, так как я окончательно для себя решил, что без служения Церкви моя дальнейшая жизнь невозможна. И долго не решался сказать об этом владыке. Наконец собрался с мыслями и пошел за благословением. Владыка был рад, но не показал вида, чтобы я не возгордился. Он посоветовал мне поступать в Санкт-Петербургскую семинарию, ректором которой был архиепископ Константин, с которым я уже был лично знаком (я там работал в архиве по благословению владыки, собирал материал о храмах нашей епархии). Но и здесь я проявил своеволие. Захотел поступать в Почаевскую семинарию. Владыка и здесь не стал мешать моему выбору. Я получил рекомендацию, быстро собрал все необходимые документы и поехал. Пожил там месяц, поработал на кухне. Но все-таки в последний момент я решил послушать владыку и получить образование посильнее (Почаевская семинария была четырехлетней). Я приехал домой, когда у нас гостила монахиня Фомаида, в тот момент настоятельница Московского Ставропигиального Крестовоздвиженского женского монастыря. Она настояла на том, чтобы я поехал с ней в Москву в тот же день.
Я больше не стал своевольничать, собрал вещи за пару часов. Мама проводила меня до епархии, и там я первый раз в жизни попросил у матери благословение. Владыка, благословляя меня, дал наставление, чтобы я всего добивался сам, был послушным и смирялся.
В Москве я пошел к отцу Тихону в Высшее православное духовное училище, которое он организовал при Сретенском мужском монастыре. Я попал на собеседование к батюшке. Он долго расспрашивал меня о жизни, почему я решился обучаться духовной науке и стать священником. Рассказывал некоторые моменты из своей духовной жизни, о святых отцах. Отец Тихон показался мне самоотверженным пастырем с сильной верой и любовью к Богу. Я сразу вспомнил слова из «Лествицы»: если хотите научиться страху Божьему, то пребывайте рядом с человеком, который им обладает, и поэтому моя решимость учиться укрепилась.
Отец Тихон меня направил к инспектору, молодому иеромонаху отцу Адриану (Паршину). Он выпускник МГУ, кандидат физико-математических наук. Вообще, братия в монастыре очень образованна. Многие имеют высшее образование в разных областях, некоторые уже имеют ученые степени. Это очень сильно меня дисциплинировало. Я подал документы и через некоторое время получил свой студенческий билет, который берегу до сих пор. Меня взяли с испытательным сроком на два месяца, так как вступительные экзамены я пропустил. Так начался моя новая жизнь далеко от дома.
Я старался во всем слушаться отца Тихона, все возложенные на меня послушания выполнять добросовестно, помня слова из Писания о проклятии тех, кто «творит дело Божие с небрежением», и не забывая наказ своего владыки. Учиться мне было не сложно. Тяжел был сам непривычный для меня ритм. Отец Тихон учил нас много трудиться: успевать и учиться, и трудиться, и ходить на службы. Он прививал нам любовь к святоотеческому чтению и богослужению. Я полюбил утренние братские молебны, хотя, если честно, вставать было очень тяжело. В целом для жизни семинаристов в монастыре созданы хорошие условия. В трапезной всегда очень вкусная пища. Мы часто ездили в паломнические поездки. Я побывал в Бари, в Риме, дважды ездил на Святую Землю.
Отец Тихон внимательно следил за нашей духовной жизнью, давал ценные духовные советы, учил молитве. Он научил меня по-настоящему любить Священное Писание. Учил нас всему тому, чему сам научился от великих старцев Псково-Печерского монастыря и передавал на лекциях по практическому руководству свой огромный священнический опыт: учил самоотверженно любить Бога и каждую человеческую душу. Он много нам рассказывал об отце Иоанне (Крестьянкине), который благословил создание нашего монастыря и семинарии.
К нам приезжали самые интересные люди для бесед. Много раз приезжал приснопамятный Святейший патриарх Алексий. Он всегда говорил семинаристам теплые и назидательные слова, преподавая свое первосвятительское благословение. Очень сильное впечатление на меня произвел владыка Афанасий (Евтич) из Сербии. Это образованнейший богослов, известный во всем мире.
Все предметы были очень интересные. Сложно сказать, какая дисциплина мне нравилась больше.
Протоиерей Валентин Асмус читал курс церковной истории. Когда я подошел после его первой лекции к преподавательскому столу, чтобы посмотреть пособие, по которому он читает лекцию (чтобы приобрести себе такое же), то на столе я увидел две книги. Одна была на греческом, другая на немецком.
Старенький профессор Анатолий Филиппович Смирнов - мой первый научный руководитель. Он привил мне любовь к отечественной и церковной истории. Это человек-эпоха. Меня он любя называл «белорусским партизаном». Сам он до войны уже преподавал в школе, прошел всю войну и после войны изгонял из белорусских лесов интервентов. Затем он долгие годы работал в Академии наук БССР. Автор огромного количества работ. Историю нашего отечества он преподавал как историю православного люда. Никогда не отделял от России Беларусь и Украину, всегда говорил, что у нас общая история, одни корни, православная вера и культура с некоторыми особенностями и местными традициями отдельных регионов. Я бывал у него в гостях. Дай Господь ему здоровья еще на долгие годы.
Профессор Алексей Константинович Светозарский. Это его голос слышат по телевидению миллионы наших соотечественников на Святую пасху и Рождество Христово, когда идет трансляция по телевидению праздничного богослужения. Он читал у нас историю Русской Православной Церкви. Эти лекции, на мой взгляд, уникальные. Я ни разу за пять лет не пропустил ни одной, все тщательно переписывал от руки с аудиозаписи (на каждую лекцию у меня уходило по 4-5 часов). И до сих пор я их бережно храню дома. Сейчас я с большим удовольствием использую любую возможность побеседовать с ним.
Профессор протоиерей Максим Козлов. Он читал курс сравнительного богословия и давал нам столько материала, что мне казалось, простому смертному не по силам его усвоить. Но мы старались. Когда он пришел к нам преподавать, то ребята из Московской духовной семинарии нас сильно напугали, говорили, что ему крайне сложно сдать экзамен. Но это напрасно. Конечно, мне было тяжело. Но ничего нет невозможного, когда делается все Богом и для Бога. Батюшка никогда никого не обидел, и вообще он добрейшей души человек. Мне всегда нравилось, как он выражал свои мысли, как себя вел. Его шутки заставляли меня смеяться над нашими молодыми глупостями и невежеством. Он, неустанный труженик на пользу Церкви, - пример для меня в жизни.
Профессор протоиерей Владислав Цыпин. Это вообще уникальная личность в области науки. Его учебники по церковному праву и церковной истории – дар православному семинаристу. Я думал, что он вообще знает все. Никогда у него не было никаких записей с собой на лекциях. Со звонком он начинал говорить, со звонком и заканчивал, не прерывался и не отвлекался от учебного материала ни на секунду. Это меня никогда не переставало удивлять.
Профессор МГУ, доктор филологических наук Волков Александр Александрович преподавал у нас риторику. О таком учителе слова можно только мечтать. Он научил меня, безграмотного, говорить и писать. Огромное спасибо ему за это. Как искусно он владел языком, умением убеждать и переубеждать!
Заслуженный профессор России, доктор философских наук, заведующий кафедрой философии МГУ Майоров Геннадий Георгиевич. Интересен тот факт, что он смог издать в советское время учебник по православной патристике с христианской символикой на обложке. Он известен во всем мире, владеет множеством языков. Его лекции были очень увлекательные. Я добросовестно записывал за ним все. Как-то он посмотрел мой конспект и спросил, что это за записи. Я сказал, что это его лекции. Он поблагодарил меня за труд и сказал, что тоже хочет себе такой конспект. Мне было очень приятно.
Профессор Волков Сергей Владимирович преподавал у нас историю древнего Востока и историю средних веков. Человек с феноменальной памятью, знает около десяти языков, в том числе и древнекитайский. Материал, который он успел нам дать, занимал невероятный объем. Во время лекции, бывало, переспросишь, как зовут какого-нибудь императора древнего Китая, а он с удивлением говорит: «Как же вы не помните? Я ведь рассказывал вам о нем несколько месяцев назад!» Я думал, что буду до конца жизни пересдавать его предмет.
Профессор, доктор исторических наук Васильева Ольга Юрьевна преподавала у нас историю Русской Православной Церкви ХХ-го века. У нее много трудов об этом самом тяжелом периоде в истории русской Церкви. Она сыграла неоценимую роль в моем обучении. Сколь же она для меня сделала добра! По-матерински сопереживала моим трудностям и много мне помогала. Под ее руководством я написал дипломную работу «Вклад Русской Православной Церкви в дело победы в ВОВ на примере Белоруссии». И опять благодаря ей я защитил диплом в Московской академии образования Натальи Нестеровой. И сейчас она является моим научным руководителем в аспирантуре в РАГС при Президенте РФ, где она заведующая кафедрой государственно-конфессиональных отношений. Там я сейчас продолжаю заниматься историей РПЦ в ХХ-м веке.
Мне совсем не давались языки. Это был мой бич. Некоторые из наших педагогов знали более десяти языков. Хочу отметить самую добрую преподавательницу - доктора филологических наук Маршеву Ларису Ивановну. Это, наверно, самый молодой доктор наук в России. Если бы не она, церковно-славянский язык я никогда бы не сдал. А в древних языках я вообще ничего не понимал.
Списывал ли я? Да, конечно списывал. Есть такой грех. Простите меня, мои дорогие наставники!
Какие были у меня интересы и желания во время учебы, я уже не помню. Помню только то, что долгими вечерами я любил поразмышлять о жизни, о будущем, что меня ждет дальше. Не всегда все получалось, и я очень сильно переживал. Помню еще, что я всегда мечтал выспаться. Домой я ездил очень редко, два-три раза в год. Быть воспитанником в духовной школе радостно и интересно, но все-таки очень нелегко. «Кто был – тот знает». В монастыре обостряются все человеческие чувства (особенно это заметно во время поста). Необходимо вести серьезную внутреннюю работу, терпеть и смиряться.
Самым моим любимым послушанием была выпечка просфор для богослужения. В тот период старшим просфорником был мой однокурсник иеромонах Клеопа. Мы читали Псалтирь и Святых Отцов. Это были моменты для внутреннего размышления, молитвы и богомыслия. Это послушание отнимало много времени, но Господь помогал успевать в учебе.
Каждый год с братией мы выезжали на уборку картофеля, сбор ягод и фруктов в скит. Было очень весело. Мы жили одной дружной семьей: вместе разгружали огромные тиражи новой православной литературы и нескончаемые фуры кирпича для строящейся обители, вместе мели двор, убирали снег с монастырской территории. Особо запомнились моменты подготовки обители к Святой Пасхи. Как же дороги для меня эти времена. Они были самыми счастливыми.
Дорога моему сердцу память о приснопамятном схиархимандрите Анастасии, насельнике нашей обители. Он был постриженником Псково-Печерского монастыря, 25 лет прожил в монашеском постриге. Он служил священником в Печерах, когда наш отец Тихон был там еще послушником. Добрейшей души человек. У него было огромное, любящее христианское сердце. Не помню, чтобы о нем кто-то сказал что-либо худое. Его все очень любили – студенты, прихожане и братия. Он всегда был жизнерадостен, молод сердцем и душой. Когда у меня были тяжелые моменты, я всегда приходил к нему за утешением и всегда уходил радостным. Я очень сильно его любил. Меня он мог и пожурить за проступки, подергав за кудри. Тяжелая болезнь за несколько месяцев свела его в могилу. Это была невосполнимая потеря не только для монастыря. Его кончина стала моей личной трагедией и утратой. Теперь мне очень его не хватает. Те личные вещи, которые мне остались от него, я храню с благоговением. Вечная ему память.
Все люди, о которых я попытался что-то рассказать, сыграли в моей жизни неоценимую роль. Они очень дороги моему сердцу, ведь каждый из них вдохновлял меня на труды и молитву. Я никогда не забуду того, что они для меня сделали. Низкий поклон им всем!
…После выпуска я ненадолго уехал домой к родителям. Когда я вернулся, ко мне стали подходить студенты и поздравлять с каким-то «назначением». Я ничего не понимал и думал, что ребята просто шутят. Но когда я зашел в семинарию и взглянул на доску объявлений, то увидел там распоряжение за подписью отца Тихона о назначении меня помощником проректора по воспитательной работе. Сам я узнал об этом в самую последнюю очередь. Пройдя небольшую назидательную беседу у батюшки, я приступил к своим обязанностям. Так наступил мой новый жизненный этап.
Свою работу с ребятами я строю на индивидуальном подходе к каждому, потому что все они очень разные по своему воспитанию, образованию, возрасту, из разных социальных слоев. Кто-то в чем-то слабее, кто-то в чем-то сильнее. Я стараюсь помогать ребятам. Послушание мое совсем непростое, так как требует постоянной внимательности и ответственности за живых людей. Во время дежурства находишься в постоянном напряжении, ведь из 150-ти молодых и полных энергии ребят кто-нибудь обязательно «нахулиганит». Поэтому я бываю и очень строгим, могу наказать. Самая тяжелая сторона в моем послушании – это когда приходится выносить суд над конкретным учащимся и принимать решение об отчислении. Это огромная ответственность перед Богом за судьбу человека – но без этого, к сожалению, никак. Приходится ради общего блага пресекать дух бунтарства и ложного свободолюбия. Поэтому меня особенно радуют кроткие, смиренные и послушные ребята, которые пришли сюда с одной целью – послужить Богу и Святой Церкви, которые не мечутся и у которых серьезные намерения. Я не выношу лжи и лицемерия. Люблю, когда говорят правду и поэтому за «горькую правду» даже не наказываю. Когда они разъезжаются на каникулы, мне их очень не хватает.
Семинария должна привить воспитаннику любовь к богослужению, молитве, Священному Писанию, любовь к душеполезному чтению, снисходительность к человеку, искренность и послушание. Все это необходимо, чтобы стать настоящими пастырями стада Христова. Поэтому я хочу пожелать сегодняшним и будущим семинаристам быть послушными, честными, относиться к любому возложенному послушанию как к делу Божьему, не бояться трудностей и не лениться. А самому себе – мудрости, рассудительности и «не раздражаться!»
