Письма к архиепископу Арсению (Стадницкому). Письмо 2

В издательстве Сретенского монастыря готовится к выходу в свет книга писем «Пишу от избытка скорбящего сердца» священномученика Андроника (Никольского). Предлагаем нашим читателям познакомиться с отрывками из этой работы.

Ваше Высокопреосвященство.

Прекрасный освежающий душ принял я в виде Вашего решительного письма от 5 сего марта. И хорошо я сделал, что не сумел долго таить свою «мнительность» — эту гадость: и себя расстраивал бы, да и на деле это, несомненно, отозвалось бы. Спасибо и Вам, что Вы определенно всё прописали. Может быть, и «постное голодание» тут причина. Но почва для моей мнительности в том, что кроме дружественных покойного Преосвященного Иоанна^[1] и владыки Волынского^[2], из своих бывших начальников я только от дорогого Японского владыки Николая^[3] встречал сочувствие и душевность. С ним и доселе в трогательной переписке. Но раз моя неосновательная мнительность напортила дело, то конец сему искушению. Вы кончаете это словом «довольно»; беру смелость и я им же порешить: «довольно». Но, надеюсь, Владыка, что во имя «братских отношений», о которых Вы говорите, Вы это позабудете и укорять меня за это не будете, как равно кому-либо о том рассказывать. Посмотрим на это как на вражеское искушение, а я постараюсь исправиться. Помогай Бог.

Вчера пел архиерейский хор в новом составе. И представьте, Владыка, лучше прежнего: прежней деревянности нет, легкий строй, некоторая душевность не безразличных к поемому певцов, оттенок любителей пения, а не мастеровых по пению. Только Покровский не сумел бы и их переделать по-своему. Все-таки ведь прежние певчие его собственной выправки. Они перешли, говорит отец Созин, в Никольский собор, а регент не знает, как их и обломать. Итак, пока певческий конфликт разрядился, и дал бы Бог на лучшее.

Вчера дивно и воодушевленно, большим собранием богомольцев пропели мы акафист в соборе. Чтение по расписанию намечено священника Осиновского. Но он составил и скучное и краткое чтение. Поэтому я предложил миссионеру отцу Чепурину дополнить своим чтением. (Чтение Осиновского: что будет с нашим телом по смерти). Он написал и представил мне прекрасное по содержанию, но несколько мудреное для простых слушателей чтение: действительность бессмертия души. Произносил он прекрасно и произвел впечатление прекрасное. Слушали в поразительной тишине. Было общее пение, потом диаконы повторили два стиха из прежних. И мы отпустили народ только в половине девятого часа. Умилительно. На этой неделе в среду читаю акафист и беседую в Никольском соборе. В Четверток читаю акафист у Власия, а отец Чепурин беседует.

Вы, Владыка, по-видимому, намереваетесь наши чтения отменить. Позволяю смелость высказать свои предположения: после длинной целодневной службы стоять еще на беседах в церкви, как Вы предполагаете устроить, это будет трудно и для наших благочестивцев, а получится после стояния сидя в зале — все согласятся; затем, на чтения пойдут и ходят и те, кто не очень то охотно пойдут на беседы в храме, там де известный елей и только: а самое главное: пока Вы лично или даже я участвуем в ведении бесед — дело будет совершаться не без воодушевления, а без этого и обычная скука и шаблонность, отбивающая охоту и у слушателей; беседы же придётся открывать в нескольких храмах, нам не разбросаться будет всюду. Поэтому, полагал бы, беседы открыть по церквям полезно, особенно в отдаленных церквях, так, чтобы в них принимали участие и священники того района; но параллельно им упорядочить и оживить привившиеся наши чтения, особенно если, как Вы предполагаете, с осени войдем в новый зал. Например, ввести правильную систему в чтения, вести чтения изустно, привлечь диаконов и псаломщиков к руководительству общим пением, в которое полезно ввести тоже систему, устраивать туманные картины и тому подобное. Я опасаюсь как бы не упало дело заведенное, если новое не привьется не по Вашей вине, а потому, что все люди обычные.

Впрочем, Ваш опыт разнообразнее моего, а я только считаю долгом высказать свои опасения, вложивши посильное усердие в наладившееся дело, требующее лишь упорядочения и дальнейшего развития.

Диакон Петропавловский болен да и ребята в кори. У протодиакона ребята в кори. Искушение. Ученики теперь будут петь без него, чтобы не занести ему корь в училище. У Петропавловского кроме неврастении — сердцебиение. Жаль беднягу, замаялся в целодневных занятиях от бедности, имея семерых детей.

Бабкинское чтение отменяется. Вместо него прочитает при туманных картинах Владимир Николаевич Фиников о Святой Земле, как мы окончательно и условились с Вашего благословения. Но надеюсь, сим не «закончатся чтения» наши, а возродятся и разрастутся.

Приехал новый эконом. Дела ему в запущенном хозяйстве будет по горло. Помогай Бог.

Дело Консистории № 3244 о прошковском диаконе Ставровском можно бы, конечно, и утвердить, но мне весьма хотелось избавить Прошково от этого клеветника — бывшего урядника, никому не дающего покоя, так что и крестьяне просят убрать от них этого низкого человека. Но мне подписываться неудобно после прежней моей резолюции на деле.

Простите и благословите меня грешного епископа Андроника.