Дядя Коля

1 июля исполняется 9 дней со дня кончины монаха Николая (Муромцева). Мы публикуем воспоминания выпускников Сретенской духовной семинарии об их любимом «дяде Коле».

Митрополит Псковский и Порховский Тихон:

Монах Николай (Муромцев) с мамой – Отец Николай был и останется для нас примером удивительно мирного, светлого и терпеливого человека. Его любили все – и братия, и студенты семинарии, и сотрудники монастыря, и прихожане. И называли его с любовью и запросто – «дядя Коля». Слабости и добродетели отца Николая были всегда на виду у всех. Он был воистину святая простота.

Он был воистину святая простота

Отец Николай, попав в молодости в страшную аварию, на всю жизнь остался инвалидом. Но никто не помнил, чтобы он кому-то жаловался и роптал на сильные боли, которые сопровождали его постоянно. Он был удивительно веселым, светлым и терпеливым человеком.

Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего, брата нашего монаха Николая, и сотвори ему вечную память!

Иеромонах Ириней (Пиковский):

– Отец Николай был яркой незаурядной личностью с неповторимым лексиконом, который он, видимо, впитал на милицейской службе. Из-за этого не раз студенты подшучивали над его фразами, напоминающими перевод фильма «Властелин колец» по «Гоблину». Но в то же время все понимали, что такие словечки, как «шняга» (так он называл продукты питания), не являются в его обиходе нецензурной лексикой. Скорее, это был риторический прием, который помогал брату Николаю быть всегда на одной волне с молодежью. Поэтому студенты, любя, в шутку предлагали даже отцу Николаю преподавать в семинарии гомилетику.

Он был действительно близок к семинаристам по духу, и, кроме того, был замечательным организатором порядка в храме и общественных работ на улице. Если нужно было сделать проходы по храму при многолюдном стечении народа или быстро убрать двор монастыря от нападавших листьев, дядя Коля буквально «одной левой» и своими убедительными речами сразу запускал механизмы человеческой активности.

Решая вопросы со светскими людьми, он умел найти подход к каждому

Его любили не только за опрятность, таланты организатора и искрометный юмор, но и за «человеческий подход». Ведя переговоры по организации командировок с продавцами авиабилетов или решая вопросы со светскими людьми, он умел найти подход к каждому. «Какой же я вам ‟отец”? – со смирением по временам замечал он собеседникам. – Я просто дядя Коля!»

В последний раз я видел монаха Николая на Пасху Христову 2020 года. Я постучался в дверь с пасхальным приветствием «Христос воскресе!» Он открыл дверь своей келлии. Было видно, что ему нелегко и физически, и псилохогически. Но он, как всегда, улыбнулся, и на словах «Воистину воскресе!» мы расстались. Не думал я, что навсегда...

Светлая тебе память, дорогой во Христе брат Николай! Да будет Бог к тебе милостив и подаст удел вместе с теми мужами веры, которые, преодолевая немощи, всем сердцем устремлялись ко Господу!

Диакон Павел Топоров:

С дядей Колей познакомились перед поступлением в семинарию, в период сдачи экзаменов. Он сидел на скамейке перед входом в книжный магазин, в расстегнутом подряснике, в греческой скуфье с кожаным поясом, украшенным выдающейся металлической пряжкой, в компании отца Арсения и отца Клеопы. Отец Николай сразу обратил на себя внимание в этой компании своими добрыми шутками и историями из жизни монастыря, а также заочно познакомил с насельниками. «Меня зовут дядя Коля, ‟Батя” – это отец Тихон, мы его так зовём, отца Иоанна вы уже видели» и т.д.

После поступления отец Николай открылся с другой стороны. В семинарии он нёс послушание дежурного помощника, а на службе следил за порядком, выстраивал студентов рядами на полиелее или во время Причастия, чтобы прихожане могли беспрепятственно подойти к Чаше и пройти на запивку, – называлось это «проходики». Стоит заметить, что отец Николай делал это всегда с особым воодушевлением. Даже огромные мужчины, не понимая, чего от них хотят, нередко сопровождая это речами: «Куда отходить? Я хочу стоять здесь!» – все же отходили – и только потом понимали, что это делается для их же удобства. Прихожанки расцветали, когда отец Николай выходил из братского придела Иоанна Предтечи на пении стихир «Господи, воззвах», чтобы сделать проход для диакона на каждении – к ним он шутливо и по-доброму обращался: «Девочки, расходимся. Так, проходики, проходики».

«Девочки, расходимся. Так, проходики, проходики»

На первом курсе, скажу честно, дядю Колю не мог выносить, потому что так случалось, что практически каждую неделю «залетал» на уборку в баню, а это был субботний вечер, и в этом время можно было выйти перед отбоем прогуляться в город. Случалось это из-за незначительных опозданий на службу или если был замечен за разговором с сокурсником. Не забуду случай, когда с однокурсником отмывал заржавевшую душевую кабину в спортивном зале, на цокольном этаже, в только что переданной монастырю школе. Было это после отбоя. Сколько же тогда было возмущения... Но только потом я понял, насколько мне это было необходимо. Когда я прошел эти физические испытания, подобные армейским, отец Николай открылся для меня по-другому, и я стал другим, и это мне помогло в дальнейшей учёбе и жизни.

Дальше мы с ним дружили, я помогал ему дежурить по храму, носил ему еду из трапезной, потому что самому ему было это делать тяжело. После серьёзной аварии в молодости он остался с одной рабочей рукой, которой он умело руководил, выстраивая эти самые проходики.

Совсем недавно мне удалось его проведать, зайти к нему в келлию, пообщаться. Как оказалось, это была последняя наша встреча. Спасибо, дядя Коля, за искренность и доброту. Вечная память.

«Илья Муромцев»

Монах Николай (Муромцев)

Иоанн Букарев:

– Печальная новость настигла Сретенское братство – умер всеми любимый и дорогой наш монах, отец Николай (Муромцев). Он был единственным человеком в монашеском сане, к которому мы никогда не обращались со словами «отец» или «брат», а называли его просто «дядей Колей» – и это панибратское отношение всех семинаристов лучше всего отражает, какое место он занимал в нашей Сретенской семье. Он действительно был для каждого студента родным и близким дядей.

Он действительно был для каждого студента родным и близким дядей

У него было множество послушаний, но почти все они были своего рода связующей нитью нашей семинарии – это послушание дежурного помощника, формирование чтения Сретенской Неусыпаемой Псалтири и организация знаменитых сретенских «проходиков» в нашем храме.

Расскажу о каждом послушании в отдельности.

В функции дежурного помощника входили две важные задачи: возложение дополнительных послушаний на студентов и проверка личного состава. После окончания учебных занятий каждый студент с небольшой грустью в сердце отправлялся в кабинет к дежурному помощнику, чтобы получить свою дневную норму трудовых послушаний. Но вся печаль мигом проходила, когда распределял наши повинности дядя Коля: со своей вечной улыбкой, всегда в добром настроении, он с легкостью распределял все наши обязанности, сопровождая их такими шуточками и комментариями, что студенты шли на свои послушания в невероятно приподнятом настроении, словно им всем по медали выдали. Он часто любил обращаться к студентам «братка» или «военный», что весьма и весьма льстило нашим еще юным и невоенным (пока) душам. Дядя Коля был своего рода «отцом полка». Для каждого он находил время. И каждому мог помочь. И помочь именно по-мужски, по-армейски. Некоторые ребята могли на него обижаться за его несколько грубоватую манеру общения, но, пройдя армию, начинаешь понимать, что за этой грубостью скрывается простота и добросердечие настоящего золотого мужского сердца.

Для каждого он находил время. И каждому мог помочь именно по-мужски, по-армейски

Чтение синодиков – отдельная песнь для семинаристов. Отец Николай еженедельно составлял списки почасовых читающих: каждый час в нижнюю трапезную приходил студент или монах и читал огромные тома Сорокоустов… Вы только представьте, как было сложно встать в 2 или 3 часа ночи, чтобы, дойдя до трапезной, предстать перед увесистым томом заздравных или заупокойных книг. Искушение не встать было очень велико, но, благодаря неусыпному бдению нашего любимого дяди Коли, многие студенты благополучно справлялись с этим искушением и перебарывали себя, выходя победителями из этих еженощных борений. Дядя Коля был кузницей, где закалялась наша юная мужская воля.

Дядя Коля был кузницей, где закалялась наша юная мужская воля

И самое яркое послушание отца Николая – это создание «проходиков» в храме. На большие праздники или в воскресные дни наш монастырь был переполнен людьми, коих «было так много, как песчинок на морском берегу» (Суд. 7, 12). Надо сказать, что проходы в народе были нужны для совершения определенных обрядов (например, для совершения полиелея или для храмового каждения) или же для Причастия, чтобы люди могли спокойно подходить к Чаше и отходить от нее. Из-за огромного количества людей и благочестивых паломников, которые стремились встать в первый ряд, все христиане образовывали невероятный монолит! А надо ли вам говорить об особой категории молящихся – бабушек, которые, раз заняв какое-либо место в храме, не уступят его ни на пядь! Пускай возраст изъел морщинами ее лицо, пусть сердце в ее груди тяжело отбивает свой ритм, но дух этой бабушки обладает такой силой, что я сам видел, как здоровые и молодые парни отлетают от ее толчков, как мячики от бетонной стены. Именно поэтому, молясь среди таких исполинов, я ощущал себя самым настоящим легионером и знал, что наш сретенский легион никому не сломать!

И единственный человек во всем монастыре, который мог управляться с этим монолитом, который мог без страха ворваться во владения этих «стальных бабушек» – это был отец Николай. Он обладал удивительной харизмой, которая разрывала этот неприступный строй верующих, словно он был атомным ледоколом… Нет, не подумайте, он не был груб или не пытался всех силой растолкать (а надо понимать, что он был еще и инвалидом, у него была рабочей только одна рука). Просто он был таким человеком, что перед его обаянием, перед его задорным голосом: «Проходики, проходики! Матушки, проходики!» – весь этот монолит послушно расступался. И мы, робкие студенты, прячась за его широкой спиной, вставали на ключевых позициях, дабы закрепить эффект нашего любимого дяди Коли.

Сейчас с улыбкой вспоминаю эти богослужения, вспоминаю, как из боковой двери, прижатой людьми, выходил… нет, плавно выплывал наш дядя Коля, и весь храм преображался и приходил в движение. Он не был священником, и пусть лица наших замечательных прихожан были направлены на престол и алтарь, но, когда приходила пора отцу Николаю выполнять свое послушание, он становился флагманом всего богослужения в эту минуту. Как могущественный галеон, он плыл среди людей, и они расступались перед ним. А вслед за этим флагманским галеоном уже шествовала сама служба. Отец Николай был не просто частью богослужения, он был тем заботливым часовщиком, который следит за каждой деталью, чтобы все шло так, как и должно было идти.

Он был верным слугой божественного порядка, к которому приучил и многих наших ребят.

Никогда не унывал на наших глазах (хотя мы знали о его тяжелых болезнях и страданиях)

Никогда не унывал на наших глазах, никогда не грустил перед нами (хотя мы знали о его тяжелых болезнях и страданиях), ныне отец Николай, наш любимый дядя Коля, предстал перед Отцом нашим Небесным. Нашему монастырю и нам всем будет не хватать его… Но я верю и надеюсь, что в том, Светлом Мире он для каждого из нас, для каждого прихожанина Сретенского монастыря, для братии и студентов, для родственников – станет тем желанным Проводником, который сделает именно для нас наш последний «проходик» среди необъятного количества светлых душ в чертоги нашего Небесного Отца.

Царствие Небесное отцу Николаю, и да упокоится его душа с миром!

Алексей Видинеев:

– Отец Николай – прекрасной души человек, очень благородный и отзывчивый. Когда бы ты к нему ни пришел, он всегда дарил радость и улыбку, несмотря на все свои болезни. Таких людей ещё стоит поискать. Неся послушание на протяжении обучения в медпункте, часто приходилось его лечить, и поэтому видеть радость на его лице всегда было приятно и радостно. Смотря на него, сам пропитывался этой радостью, и все проблемы казались уже никчёмными по сравнению с этим человеком, у которого крепость духа была на самом высшем уровне. Даже когда его хоронили, чувствовалось его присутствие и утешение всем, кто молился за него. Очень светлый был человек, которого нам будет не хватать. Я очень благодарен Господу, что был с ним знаком.

А это поздравление от тогдашних студентов
Сретенской духовной семинарии,
подаренное отцу Николаю на именины в 2012 году

Иеромонах Афанасий (Дерюгин), диакон Матфей Сафари, Никита Никифоров:

Монах Николай (Муромцев) на Святой Земле Наши многочисленные прихожане, очень любя Сретенский монастырь, обычно всё-таки не очень знакомы с его братией. Отца Тихона, конечно, знают все. Многие знают наших иеромонахов. Но вот иеродиаконов знают уже немногие, а уж монахов и послушников – только избранные.

Но есть один человек в монастыре, который известен не только семинаристам и прихожанам – любой человек, который хоть раз побывал на праздничной службе в нашем монастыре, не мог его не заметить. Это – отец Николай, или, как он сам себя по-простому называет, дядя Коля.

У дяди Коли очень интересная судьба. До монастыря он был милиционером. Однажды он со своими друзьями попал в тяжёлую автокатастрофу и должен был по всем законам мира сего остаться парализованным на всю жизнь. Но Господь сотворил чудо – дядя Коля исцелился.

В Сретенский монастырь он попал, приехав в гости к своему другу, Диме Дементьеву. Приехал, посмотрел на монастырскую жизнь – ему понравилось. И вот, уже 14 лет он – насельник нашего монастыря.

Дядя Коля за это время нёс самые разные послушания – сидел на вахте в корпусе наместника, послушался в издательстве, в библиотеке. И сейчас на нём лежат несколько ответственных послушаний, так что без дяди Коли даже трудно себе представить жизнь монастыря. О каждом из этих послушаний стоит рассказать поподробнее.

Самое заметное из них, по крайней мере в глазах наших прихожан – это «проходики». На дяде Коле лежит ответственность за обеспечение порядка на праздничных службах. И главным делом здесь оказывается организация проходов между прихожанами для каждений, полиелея и Помазания. Отец Николай очень ревностно к этому относится. На каждой воскресной службе в нужный момент он выплывает из братского придела и начинает: «Так, матушки, пожалуйста, проходик делаем на ПомазАние».

Почему-то хорошо сделать «проходики» получается только у дяди Коли. Конечно, его помощники-студенты тоже пытаются. Но всё равно – дядя Коля обязательно после них пройдёт, проверит и ещё раз перераспределит народ.

Кто-то из народа, возможно, ропщет на то, что ими на службе так распоряжаются. Но всё же большинство наших прихожан относятся к дяде Коле с уважением.

Ревность дяди Коли в организации проходиков не имеет границ. Я помню, как-то раз он их делал даже на семинарской ночной литургии, когда в храме стояли одни семинаристы, знакомые с этой системой.

Ещё одно послушание дяди Коли, до боли знакомое всем семинаристам – он является старшим дежурным помощником проректора. Сейчас он дежурит по семинарии один день в неделю – в субботу вечером и воскресенье утром. Но в это время в семинарии царит идеальный порядок.

Эта картина достойна отдельного описания. В начале двенадцатого дверь келлии открывается, и заходит дядя Коля. Он обязательно с кем-нибудь из своих помощников, а то и с двумя – для большей важности. В этот момент все уже должны лежать под одеялами и отходить ко сну. Если же не так, дядя Коля делает нам серьёзное внушение: «Тук-тук, кто в теремочке живёт? Так, военные, я не понял? А чё это мы не спим? Что это у вас тут за полиелей? (так дядя Коля называет включённый большой свет). Ну-ка, быстро, мальчики-девочки, все спать!»

Монах Николай (Муромцев)

Семинаристы, конечно, побаиваются дядю Колю и стараются дисциплину не нарушать, по крайней мере в его дежурство. Но те, кто похитрее, заметили одну особенность. Если, когда дядя Коля заходит в келлию, подарить ему бутылку «Кока-колы» или «Байкала», он сразу становится добрым и даже прощает какие-то погрешности, вроде не выключенного света или беспорядка в келлии.

Так или иначе, семинаристы, хотя иной раз и ропщут на строгость отца Николая, всё же отзываются о нём как об очень весёлом и жизнерадостном дежпоме и относятся к нему с уважением.

Днём их найдёт дядя Коля и скажет: «Братка, ты там Псалтырьку не читал»

Дядя Коля является ответственным за чтение Псалтири. Семинаристы частенько, грешным делом, не читают Псалтирь ночью в положенное время. Но в таком случае все точно знают, что днём их найдёт дядя Коля и скажет: «Братка, ты там Псалтырьку не читал». Начинаешь оправдываться: «Да, дядя Коля, понимаете, к экзамену готовился…». «Ладно, не страшно, – отвечает дядя Коля. – Но ты всё-таки потом прочитай».

На отце Николае лежит ответственность за баню Сретенского монастыря. Здесь он обычно действует через своих помощников. Но и сам обязательно придёт в субботу вечером и посмотрит, как идёт работа в бане, всё ли там чисто. Однажды в бане после службы работало человек 20, наказанных за какую-то провинность. Блестело все. Когда дядя Коля пришёл проверять, как идут дела в бане, один из его помощников гордо сказал: «Ну что, дядя Коля. Найдите хоть одно грязное место!» «Хорошо», – сказал отец Николай и тут же нашел паутину.

Гостиница – ещё одно послушание дяди Коли (получается, уже пятое). Может быть, лично он и не моет гостиничные келлии. Но он руководит процессом, причём руководит отменно – никто из гостей, приезжавших в Сретенский монастырь, никогда не жаловался на плохие условия проживания.

Дорогой наш дядя Коля!

В день Вашего Небесного покровителя мы, семинаристы,
желаем Вам здравия телесного и душевного, помощи Божией в Ваших многочисленных послушаниях.

Многая лета!