Православное пастырство – это живая традиция

Магистранты прошли курс обучения по программе «Психологические основы паллиативной помощи для священнослужителей»

1. К вопросу о языке диалога.

Статья прот. Вадима Леонова называется «Православное пастырство и попытки его обновления». Из названия следует, что для автора существуют два лагеря: одни на стороне православной традиции, другие – на стороне ее обновления. И, возможно, кто-то бы и мог поиграть словами «обновление – консервация», но мы решительно против этого. Ведь православное пастырство – это не музей, да и живые люди – не экспозиция.

Никакого трагического «обновления» нет, но есть развитие

Православное пастырство – это часть живого церковного Предания, всегда традиционного и тождественного своей сути – потому что Церковь есть Тело Христово, и единственный Пастырь в Ней – Господь Иисус Христос, – и в то же время вечно актуального и нового в своей миссионерской обращенности к миру. Именно поэтому мы не согласны говорить на языке разделения и не согласны на то место «пришедших» и «обновляющих», которое нам в статье отводится. Все это похоже на разговоры Коринфян, которые за выяснениями, кто из них чей, забыли, что все они Христовы, а Павел и Аполлос были только Его соработниками (ср. 1 Кор. 3, 6). Если посмотреть на новую магистерскую программу «Пастырское душепопечение и миссия в современном мире» непредвзято и поговорить предметно, без пафоса, обид и эмоций, спокойно сравнить учебные планы и педагогический состав, можно определённо сказать, что никакого трагического «обновления» нет, но есть развитие, в котором совмещены уважение к имеющемуся опыту и новые задачи, которые ставит сегодня священноначалие.

2. История и матчасть.

Протоиерей Павел Великанов, первый проректор Сретенской духовной семинарии Пастырская программа магистратуры СДС была разработана в 2015-м году, когда полным ходом шла реформа духовного образования. Это был очередной этап реформы, когда из 5-летней программы семинарии и 3-летней программы академии выделялись новые для духовного образования ступени: 4-летний бакалавриат, 2-летняя магистратура и 3-летняя аспирантура. И для администрации, и для преподавательского состава эти перемены были очень болезненными, поскольку, не успев привыкнуть к предыдущим изменениям, надо было снова многое переделывать. Если для Московской духовной академии эти перемены были неприятны, но в целом не сильно разрушали общую структуру образования – поскольку весь диапазон, от семинарии до написания кандидатских диссертаций (условная аспирантура) был изначально представлен, – то для большинства семинарий переход на бакалавриат создавал проблемы иного уровня. Фактически они лишались целого года преподавания, кроме того, требование соответствия ФГОСу изменяло и соотношение необходимых для будущего пастыря дисциплин и «общеобразовательного компонента» вовсе не в пользу пастырских.

Ректор МДА владыка Евгений вместе с корпорацией решили поступить так: ввести дополнительный год (подготовительное отделение), чтобы компенсировать сокращение времени обучения. Итак, получилась такая арифметика: 1 (ПО) + 4 (бакалавриат) + 2 (магистратура) + 3 (аспирантура). По сравнению с дореформенной схемой 4 (семинария) + 4 (академия) получили добавочных 2 года.

В Сретенской семинарии ректор, тогда архимандрит, а ныне митрополит Тихон (Шевкунов), решил пойти иным путём: открыть магистратуру без подготовительного отделения бакалавриата, главное внимание уделив именно подготовке будущих пастырей. При достаточно смутном представлении у большинства участников духовного образования, чем станет в реальности новая ступень – магистратура, это был тактически удачный ход, позволивший не только не потерять целый год учёбы, но и приобрести ещё один. Из позиции развития семинарии, главной целью которой была подготовка священнослужителей, это выглядело единственно правильным решением.

3. Магистратура: «пере-бакалавриат» или «недо-аспирантура»?

Теперь давайте «сменим оптику» и посмотрим через другую призму. Почему в академии решились на дополнительные затраты по обеспечению подготовительного года – учитывая хроническую скудость бюджета? Потому что давнее, ещё до всех реформ, наличие в Академии разнонаправленной кафедральной научной деятельности не допускало даже мысли о том, что качественно подготовленным к приходскому служению пастырь может быть только после завершения обучения в магистратуре. Да, кроме богословского, исторического, библейского и других направлений магистратуры, было и церковно-практическое – но его задачей не могла быть подготовка священнослужителей как таковых, иначе кем же тогда были бы выпускники всех остальных направлений? Задачи Церковно-практического отделения иные, и содержательно, и формально: разработка научных направлений в литургике, каноническом праве, гомилетике, пастырском служении. И это точно соответствовало Положению о магистерских программах учебных заведений Русской Православной Церкви, принятой Священным Синодом 22 марта 2011 года, где задачи магистратуры чётко определены:

«Магистратура… является академическим циклом обучения, на котором студенты приобретают специальные знания, умения и компетенции, необходимые для выполнения задач, связанных с научно-исследовательской деятельностью, преподаванием богословских дисциплин в церковных и светских учебных заведениях, пастырским, социальным и миссионерским служением в условиях, требующих специальной подготовки, а также церковно-управленческой и церковно-дипломатической деятельностью».

Обратим внимание: речь не идёт об общей подготовке к пастырской деятельности, потому что пастырей готовят на бакалавриате. А в магистратуре пастырская программа – если есть как самостоятельный профиль – должна готовить «к служению в условиях, требующих специальной подготовки», в то время как на бакалавриате «студенты приобретают знания, умения и компетенции, необходимые, прежде всего, для пастырской, а также религиозно-просветительской, миссионерской и церковно-социальной деятельности в условиях современного общества».

Проще говоря, бакалавриат всех духовных учебных заведений готовит будущих священнослужителей по единой для Церкви программе, а магистратура даёт специализированное образование.

С учётом всех изменений в МДА пятилетний бакалавриат (1 год ПО + 4 бакалавриат) был признан достаточным для подготовки пастырей, а всё, что «добавлялось сверху» на дальнейших ступенях, рассматривалось как поле для приобретения и развития научно-исследовательских навыков соответственно интересам магистрантов и аспирантов.

Для чего понадобилось столь подробное введение? Чтобы понять недоумение и скорбь о. Вадима, которыми пронизана его статья. Без понимания более широкого, чем в упомянутой статье, контекста легко может сложиться впечатление, что какие-то «реформаторы» и «разрушители» попирают «традиции».

Но дело совсем в другом: тактический успех расширения семинарской (=бакалаврской) программы СДС по подготовке пастырей за счет 2 лет магистратуры стратегически оказался недальновидным. Магистратура – это не «распухший на 2 года» бакалавриат, а качественно иной уровень специального образования. Поэтому основной посыл статьи о. Вадима – вполне понятный, исходя из характерной «оптики» – по сути неверен: если в бакалавриате СДС не готовят на достаточном уровне пастырей, а это происходит только в магистратуре, тогда такой бакалавриат не отвечает поставленной священноначалием цели.

4. Пускаемся в плавание

Бессмысленно комментировать приводимые в статье образы «океана», «судна» – всё это не более чем риторические приёмы, не отражающие суть вопроса. Соревноваться в образо-метательстве – непродуктивно, да и, кроме того, большая часть статьи посвящена анализу доклада, который был лишь первым подступом к проблеме и не был собранием тезисов, обязательных к исполнению. Да и как можно ориентироваться на доклад, который был сделан в феврале, когда сейчас в разработке реальные документы – на которые и следует ориентироваться. Поэтому оставим попытки спорить с образами и перейдём к ответам на конкретные замечания.

В содержательной части автор описывает, что делало пастырский профиль СДС уникальным, и утверждает, что изменения, привносимые новым руководством, «касаются основополагающих ценностей священнического служения». Особенно подробно он останавливается на двух темах, которые, как он считает, были привнесены в профиль, а также на количественных показателях, которые должны придать итоговым выводам автора убедительность и основательность.

Священник Стефан Домусчи, и.о. руководителя магистерской программы «Пастырское душепопечение и миссия в современном мире» Сретенской духовной семинарии Итак, для начала, каковы же главные особенности прежнего пастырского профиля?

Автор пишет, что в основание профиля была заложена

«крайне важная идея – вернуть в реальную церковно-приходскую жизнь, с ее актуальными проблемами и трудностями, пастырское богословие и сопутствующие дисциплины, которые в академической среде давно уже превратились в абстрактные теоретические науки».

Прекрасные слова, с которыми можно только согласиться! Но не получается ли, что тем самым о. Вадим утверждает, что в иных учебных заведениях РПЦ (та самая «академическая среда») пастырские дисциплины – это «абстрактные теоретические науки»? Не странно ли, что такую замечательную цель поставили пред собой только в СДС? И что же такое «пастырское богословие» – ради внедрения которого в «реальную церковно-приходскую жизнь» создаётся целая магистратура, исключительная для всей Русской Церкви? И как быть остальным семинариям, в которых такого профиля нет? Или все же магистратура должна быть чем-то иным, как это и предполагалось изначально?

Далее о. Вадим переходит к описанию одной из важнейших проблем нового профиля. Он пишет:

«Если ранее смысл данного профиля магистратуры был сконцентрирован на изучении различных аспектов священнического служения, то теперь для пастырства в магистратуре СДС были намечены два новых направления: 1) пастырская деятельность в медиасреде и 2) изучение наук о душевном (психическом) здоровье».

Из слов автора логично следуют два вывода: во-первых, теперь вся подготовка пастырей будет сконцентрирована на психотерапии и работе в медиапространстве, и, во-вторых, что прежде в работе профиля эти два аспекта никак не присутствовали. Так ли это на самом деле, или автору только показалось, станет очевидным после сравнения количественных показателей – но о них чуть позже. Пока же обратимся к критике двух новых направлений.

Действительно ли вместо пастырей мы собрались готовить «полуобразованных психотерапевтов»?

Если вы спросите любого выпускника магистратуры СДС, он вам расскажет, что в семинарии были давно налажены добрые отношения с МГППУ и преподавателями психологии иных учебных заведений, что здесь постоянно проводились практики, психологические тренинги, лекции специалистов по аддикциям и не только. Именно на основании накопленных традиций и было принято решение о развитии уже наметившегося направления – и, оформляя уже существующие тенденции, никто из участников новой программы не считает, что «психологическая подготовка… способна эффективно разрешить духовные пастырские проблемы». Парадокс в том, что предложение о. Вадима – «чтобы на пастырском отделении магистратуры изучалась современная пастырская проблематика, и на основе этого разрабатывались и внедрялись в приходскую жизнь (при необходимости – и в учебный процесс бакалавриата) методы и средства пастырской помощи, твердо основанные на святоотеческом опыте, с привлечением достижений гуманитарных наук (психологии, педагогики, психиатрии)», – в точности соответствует задачам, которые стоят перед новым профилем. И не приведи Господь никому думать о психологии как о «госпоже» в пастырской деятельности!

Обосновывая нецелесообразность изучения психологических и других дисциплин, о. Вадим пишет:

«Для формирования подобных специалистов необходимо концентрированное и достаточно долговременное изучение соответствующей профессиональной сферы деятельности. Скорее всего, все сведется к подготовке поколения профанов».

Если применить такой подход к другим предметам даже в бакалавриате ad absurdum, получим жуткую картину: духовное образование как таковое целиком является «подготовкой профанов», ведь и классические языки требуют «концентрированного и долговременного изучения», и философия, и риторика, и история, и – любой предмет, если именно его делать главным содержанием образования. Неужели об этом не знали сотрудники Учебного Комитета, чиновники Министерства образования и науки, члены Священного Синода, которые утверждали ныне действующие образовательные стандарты? Увы, но утверждение о. Вадима – не более чем известный приём – назовём его политкорректно риторическим – доведения до абсурда любого утверждения. В целом представленная о. Вадимом логика такова: новая программа не будет готовить пастырей, потому что она будет сфокусирована на подготовке психологов, но и психологов она не сможет подготовить, потому что она пастырская… что-то здесь не сходится. Психология – это действительно океан. Но когда вам надо воспользоваться кораблём, чтобы по воде достичь цели – вы не будете смущаться тем, что вместо того, чтобы огибать весь земной шар, прямо поплывёте из пункта А в пункт Б. Точно так же и психология во всём своём объёме многочисленных направлений (=океан) вовсе не необходима, а избыточна для пастырского душепопечения. Именно вопросом пересечения и взаимного дополнения наук о душевном здоровье и христианской антропологии, аскетики и пастырства и должна заниматься научно-исследовательская и учебно-методическая структура – новосозданная Кафедра пастырского душепопечения СДС.

5. Страшней пиара зверя нет!

Что ж, если мы не готовим психотерапевтов, то, видимо, PR-щиков в рясах?

Автор ставит вопрос, ответ на который для него самого очевиден: «Насколько необходимо учить пастырей вести себя в медиапространстве для пастырского служения?» Ответ о. Вадима – «очень сомневаюсь». И в подтверждение автор приводит… придуманные им же самим темы магистерских работ, представленные с целью высмеивания, которые разбирать нет смысла. Перед нами – «воздушный замок», т.к. на все дисциплины, связанные с медиа, отведено меньше часов, чем на любую дисциплину, связанную с методикой и практикой пастырского душепопечения.

Хочется задать встречный вопрос: а какой есть новооткрытый метод «приведения людей к Богу», помимо работы с людьми? Пастырь должен уметь налаживать связи с общественностью, ведь кто, если не общественность, его паства? И это напрямую связано с миссионерской деятельностью, поскольку продвижение слова о Христе возможно, когда состоялась коммуникация, контакт с человеком или группой лиц (собственно, общественностью). Связи с общественностью и есть одна из самых естественных, традиционных форм проповеди – и одна из самых древних, не только в новозаветное время, но и с начала человеческой истории. Могу предположить только одно: о. Вадим сражается со специфическим представлением о PR-деятельности, которое действительно никак не связано с пастырством.

А дальше – всё ещё интереснее. Сказав, что теперь вся подготовка пастырей будет состоять из психологии и PR, о. Вадим обобщает дальше: «происходит радикальная секуляризация не каких-то отдаленных сфер церковной жизни, а самой сущности священнического служения». В такой ситуации, конечно же, оставаться безразличными будет равнозначно предательству Христа!

6. Факты, факты и только факты!

Но так ли это на самом деле – или опять мы имеем дело со «страшным и ужасным» образом нового профиля? Давайте посмотрим предметно на Учебный план на момент публикации статьи о. Вадима и перейдем к цифрам.

1. Количество ориентированных на пастырскую подготовку дисциплин. В новой программе их 18, количество осталось таким же, как и в прежнем учебном плане, а вот если считать в часах – отведенное на них время существенно увеличилось. Все дисциплины, которые связаны с медиа, имеют меньше часов, чем одна (sic!) дисциплина, которая связана с методикой и практикой пастырского душепопечения. Так же обстоят дела и с психологическими дисциплинами, на которые в совокупности выделено времени лишь немногим больше, чем на одну дисциплину, связанную с миссионерским ответом на вызовы современности. Также есть одна психологическая практика, однако в занятиях участвует не только психолог, но и священник – кстати, это сам о. Вадим.

Никакой радикальной перемены пастырской направленности профиля нет.

2. Беспокойство о. Вадима насчет замены практических занятий, проходивших под руководством священника, на занятия под руководством психолога – ещё одно досадное недоразумение. В 2019-м году к магистрантам приглашались специалисты, работающие при наркологических больницах, а также члены Содружества «Анонимные алкоголики». В нынешнем учебном году магистранты прошли обучение по программе «Психологические аспекты паллиативной помощи для священнослужителей». В ходе занятий студенты пробовали себя как в роли священника, беседующего с болящим, так и пациента. В занятиях принимал непосредственное участие и сам отец Вадим, получив об этом соответствующий сертификат. С участием отца Вадима в семинарии готовились к проведению 26 марта круглого стола совместно с психологами по теме «Вопросы духовного наставничества в паллиативной помощи», но карантин изменил все планы.

Отец Вадим принимал непосредственное участие в программе практических занятий совместно с психологами, задача которых – дать знания и выработать умения, навыки для проведения индивидуальных бесед с разными коммуникативными пастырскими задачами. О разработке занятий по практике упоминается в заметке на семинарском сайте от 22 февраля, и на тот момент у отца Вадима замечаний не было. В настоящее время рабочая программа практик продолжает корректироваться, и, конечно же, проводиться она будет, как и раньше, совместно психологом и священнослужителями.

3. Особенно о. Вадим сетует на то, что педагогический состав был увеличен, и священники составляют в нем меньшинство. Действительно, добавились преподаватели по специализированным дисциплинам, но что же со священниками – если говорить о конкретных цифрах? Оказывается, что в прежнем профиле их было столько же, сколько мирян – 11, в то время как в новом профиле их будет 16. То есть в полтора раза больше. Более того, из числа преподавателей предыдущего пастырского профиля в священном сане все до одного продолжат преподавание. Включая самого о. Вадима с его авторским курсом «Православная антропология». Преподавателей, не имеющих священного сана, также будет 16.

Таким образом, никакого крена в педагогическом составе в сторону увеличения числа мирян за счет уменьшения духовенства не произошло.

4. Крайне острой проблемой автору видится отсутствие базового богословского образования у большей части преподавателей. В прошлом профиле оно было у 13 из 22 преподавателей. В новом профиле – богословское образование есть у 19 из 32. Соотношение, как мы видим, такое же: имеющих базовое богословское образование чуть больше половины. И снова приходится признать, что никакой «секуляризации» профиля не происходит.

5. К сожалению, о. Вадим не замечает того, что действительно изменилось. Число остепененных преподавателей профиля значительно выросло, причем не только за счет светских специалистов, но и за счет священнослужителей. Если раньше на профиле было 7 кандидатов наук (5 мирян и 2 священника) и 1 доктор наук, то теперь – 14 кандидатов наук (7 мирян и 7 священников) и 4 доктора наук.

В заключение стоит подчеркнуть, что программы нового профиля, упомянутые о. Вадимом, находятся в процессе доработки и согласования с Учебным комитетом. На первом заседании кафедры «Пастырского душепопечения» было отмечено, что это – проекты документов, открытые к внутрикорпоративному обсуждению. В свою очередь, было бы по-пастырски корректно, прежде чем выносить их содержание на широкую публику – на что, к слову, о. Вадима никто не уполномочивал, – поговорить о них со своими же давними соработниками по СДС лицом к лицу. Спокойно, по-пастырски терпеливо и рассудительно. Ради «конструктивной дискуссии на важную церковную тему».

Не будем забывать про мудрую притчу о мальчике-пастухе, который забавлялся, прибегая в деревню и крича «Волки! Волки!»