Митрополиту Ионе (Карпухину) с сыновней благодарностью, почтением и любовью

Сегодня 9 дней со дня кончины нашего владыки Ионы. И сегодня мне хочется принести на его могилу цветы из слов. Я хотел это сделать ещё в день кончины, но не мог. Сначала от ощущения нереальности происходящего. За десять часов до кончины владыки мы с отцами по громкой связи кричали в телефон «Христос Воскресе!» и слышали бодрый ответ и уверение, что все хорошо. Нереальность сменилась какой-то тупой болью одиночества, которая прошла только на следующий день, в мгновение произнесения мной слов евхаристических молитв на Литургии, когда я осознал, что между нами есть связь, возникшая в момент хиротонии, связь, которая теперь стала только крепче.

В мае 2002 года я узнал, что в Церкви есть такие важные люди, которых называют «владыками». И у нас в Астрахани есть свой владыка Иона. Помню всеобщую суету и переживание перед очередной архиерейской службой и Ваши проповеди. Я мало помню, что Вы говорили, но хорошо запомнил, КАК Вы, Владыка, говорили. И я сейчас не про Ваш талант проповедника, а про умение быть настоящим. Вы говорили как-то от сердца, очень искренне – мы Вам верили и были благодарны.

В 2005 году случились мои диаконская и иерейская хиротонии. Не помню, после которой из них я впервые услышал: «Сынок, не переживай, мы тебя выведем в люди». Я особо и не переживал, но не могу сказать, что тогда я испытывал особое чувство благодарности к Вам, Владыка. Почтение, конечно, было, как и желание похвалы и Вашего одобрения как начальствующего. Но пересуды, возмущения, рассуждения на тему «все не так надо делать» - все это присутствовало. Простите, Владыка. Это всё от глупости и дерзости. Мы своеволии, хитрили, конечно же, рассуждали, куда уходят деньги из пресловутых конвертов. Это я потом узнал, как Вы помогали нуждающимся отцам, покупали в городах и селах дома для духовенства или обустройства молельных домов. Это я теперь понимаю, насколько Вы были скромны и нестяжательны: сейчас даже нет необходимости собирать комиссию для описи имущества архиерейского дома – нет ни дома, ни имущества.

Вы научили меня любить богослужение, его эстетику. Ваши службы никогда не были вычурными или пышными, они были торжественны. Вы никогда не позволяли себе во время богослужения делать громкие замечания или бурно реагировать на ошибки, а мы продолжали подавать крест «как палку», размахивать кадилом «куда попало». Вы терпеливо, раз за разом нас учили, меня – до последнего, приговаривая: «А то будешь где-то служить, скажут, Иона не научил».

При этом учительство не было Вашей страстью. Вы не учили, скорее делились мудростью и опытом жизни. Вы никогда не давили своей архиерейской властью, не назидали всех и вся, но иногда Вы могли сказать что-то такое, что ранило до глубины души. Я сам это пережил, и знаю других, которые переживали такие Ваши слова. Было больно, но больно было от того, что Вы говорили правду, в которую нам не хотелось верить или которой мы боялись. И за эту правду я Вам благодарен – она помогала избавляться от «шелухи» и обнажала немощи, которые Вы нам всегда с легкостью прощали.

Вы обладали удивительной харизмой, были «для всех всем». Вас по-настоящему уважали; множество самых разных людей в регионе в эти дни вспоминали встречи с Вами. Уважали, потому что Вы с уважением относились и к высокому начальству, и к простой старушке-свечнице с сельского прихода. Вы всегда благодарили людей за молитву и помощь. Ваша искренность, простота и любовь к человеку и Богу были тем самым светом, который должен «просвещаться пред человеки».

Наступил 2012 год, и Вы сказали: «Сынок, помоги мне». Это именно так в тот вечер происходило, как-то просто - «помоги». Я, как обычно, тогда больше думал о себе, что надо будет уезжать, о том, как же я тут всё и всех «брошу». Когда случился май 2013 года, и затем, в первые годы служения, мне было жалко себя, и какая-то обидчивость иногда поражала моё сердце. Со временем я понял, что Вы учили меня тому, чем жили и старались исполнить сами.

Это стало явно в июле 2016 года. Я только приехал в Дивеево и узнал, что Ваше прошение о почислении на покой Синод удовлетворил. Тогда я впервые ощутил, насколько мы с Вами связаны. Вам было очень тяжело все это пережить, но Вы в очередной раз стали для меня примером смирения. Смирение для Вас было не просто удобным словом, которое можно употреблять, когда выгодно. Это реальный духовный опыт, который я наблюдал. Мы встретились через некоторое время после Вашего переезда в Москву. Я увидел человека, который принимает волю Божию; пусть не сразу, но мир вернулся в Ваше сердце, и стало понятно, что для Вас наступил новый период жизни, где есть все, что Вы так любили: храм, богослужение, люди.

Я особенно благодарен Господу за эти три года нашего общения, оно было нечастым, но всегда радостным. Вы переживали о наших делах, поддерживали своим простым словом, иногда приезжали, и мы служили «как раньше». Ровно год назад, в неделю жен-мироносиц, мы последний раз были вместе в Зубовке, в нашем Мироносицком монастыре. И именно там накануне Вашей кончины мы в последний раз услышали от Вас: «Христос Воскресе!»

Родной мой владыка Иона, я есть то, что есть, во многом благодаря Вам. Я служу Божественную литургию и призываю благодать Духа Святаго на «хотящие преложитися Дары» благодаря Вам. Моё сердце преисполнено благодарности и радости за тот Дар Священства, который я принял от Ваших рук. И никто и никогда меня так сердечно не называл «сынок». Я буду скучать…

Простите и помолитесь о нас, пожалуйста, там, где вечная Пасха и совершается непрестанная Божественная Литургия – всё, как Вы любите. Христос Воскресе!

Ваш епископ Антоний.