«Священство – это полнота»

16 августа исполняется год со дня преставления нашего доброго пастыря – протоиерея Алексия Новикова. С порталом «Православие.Ru» отец Алексий сотрудничал совсем недолго – два года. За это время вышло чуть более десятка публикаций с его участием, но живое слово – именно живое, идущее от сердца – отца Алексия нашло отклик у многих читателей по всей России и миру. Материалов батюшки ждали, им радовались. Ему звонили и писали сотни людей, и всегда у него находились время и силы ответить каждому.

Думается, для читателей портала интересна и личность протоиерея Алексия, и его непростой путь к священству, о чем рассказывает его супруга Ольга Назарова.

Воспоминания матушки Ольги Назаровой

Почему к «очкарику» тянулись хулиганы

Алеша Новиков, будущий отец Алексий, родился 25 декабря 1959 года в ныне несуществующей ГДР (Германская Демократическая Республика вошла в объединенную Германию), в городе Дрездене, в семье офицера ограниченного воинского контингента, расположенного на территории «дружественной» страны. Мама работала врачом-лаборантом в госпитале, обслуживавшем наших военных. Ни со стороны отца, ни со стороны матери в роду никогда не было лиц духовного звания.

Из Германии семья вернулась в Ленинград, когда Алеше было полгода. Он рос, воспитывался и сам себя воспринимал как коренной ленинградец-петербуржец.

В детский сад Алеша ходил совсем мало, и раннее детство провел в основном с бабушкой, простой русской женщиной удивительной доброты и мудрости. Они жили на первом этаже хрущевской пятиэтажки, и у бабушки под окошком росли два куста крыжовника и неприхотливые цветы-многолетники. Зимой бабушка всегда вешала небольшую кормушку и подкармливала птичек. Наверное, тогда и родилась у Алеши особая любовь к птицам, и сделанные его руками кормушки и скворечники – неотъемлемый атрибут нашего деревенского дома.

Мальчиком Алеша был живым, любознательным, очень приветливым и почти не озорным. Рано полюбил книги и много читал. Сам о себе говорил: «Я был книжным мальчиком». Таких мальчишек сверстники часто не любят, дразнят «ботаниками» и «очкариками», а к Алеше и в школе, и позже в институте ровесники тянулись, даже самые «отпетые». Наверное, притягивали чистота (не чистоплюйство!), открытость сердца и готовность понять и помочь.

В школе Алеша учился неплохо, но без особого блеска. Трудно давалась математика, но любил литературу, русский язык, биологию.

На летние каникулы часто ездил с отцом в деревню под Лугой (Ленинградская область) к двоюродной бабушке, тетке отца. Большое красивое озеро, сосновый бор, рыбалка неизлечимо заразили любовью к природе, к деревне. Там Алеша впервые приобщился к деревенскому труду: научился колоть дрова, топить печку, попробовал косить.

Таланты

На каникулы и в выходные часто ездил в Гатчину, где жил его друг Вадик Кинович, учившийся в художественной школе. В школе был замечательный педагог, Владимир Монахов, ставший для своих учеников настоящим Учителем. Он учил мальчишек и девчонок, что творчество должно пронизывать всю жизнь художника и настоящий художник должен уметь сделать все своими руками: и дом построить, и посуду слепить из глины или вырезать из дерева, и даже музыкальный инструмент смастерить.

«Творчество должно пронизывать всю жизнь» – эти слова учителя Алеша крепко запомнил

Творческая атмосфера очень привлекала Алешу. Они с Вадиком сделали себе скрипочки (жалея слух родителей и соседей, они сделали их «немыми», то есть вырезали из цельного куска дерева). Из дубовых «орешков» мальчишки делали чернила и писали витиеватым почерком друг другу высокопарные письма и даже оды. Алеша любил рисовать, а здесь попробовал заняться живописью маслом под чутким руководством юного наставника. Получалось неплохо, и даже возникло желание после школы поступить в художественное училище, но по совету мамы поступил все-таки в медицинский институт, на санитарно-гигиенический факультет. Здесь Алеша учился блестяще! Вполне заслуженно его звали «профессором». Экзамены, в том числе и научный атеизм, о котором и тогда говорил: «Бред какой-то!», сдавал на одни пятерки и закончил институт с «красным» дипломом.

Начался активный поиск смысла жизни и своего места в ней. В институте увлекался философией. На книжной полке появились Кант, Гегель, Шопенгауэр. Читал мрачноватых Гофмана, Гессе, Оэ. По нескольку раз пересматривал фильмы Тарковского. Сам писал стихи и пел их под гитару. Вместе с друзьями-художниками выступал в театре кукол-марионеток «Деревянная лошадь», для которого они сами писали сценарии и делали кукол. Занимался кардиологией в научном студенческом обществе. По мнению преподавателей, из Алексея мог бы получиться отличный врач, но санитарно-гигиенический факультет, на котором он учился, исключал возможность стать лечащим врачом.

Было много друзей и в институте, и за его пределами. Его научный руководитель Людмила Евгеньевна Капралова, поздравляя Алешу с днем рождения, написала в открытке: «У тебя редкий талант дружбы. Береги его!» И это была правда. Алеше доверяли сокровенное парни, а порой и девушки, и всегда он свято хранил чужие тайны. При этом не был занудой, мог положить приятелю в портфель и голубя, аккуратно завернутого в газетку…

Отказ от стукачества и последствия

Мы познакомились с Алешей в феврале 1979 года, в октябре 1980-го поженились, а в августе 1981 года у нас родился сын. Таким образом, к моменту окончания института Алеша был уже отцом семейства, и свой трудовой путь он начал не в Псковской области, куда был распределен, а в Ленинградском научно-исследовательском институте эпидемиологии и микробиологии им. Пастера в организационном отделе – в других отделах на тот момент вакансий не было.

Работа была в основном бумажная, для Алеши неинтересная. К тому же предупредили, что нужно вступать в партию, иначе никакого роста не будет, и Алеша ушел из института в издательство «Медицина», где проработал научным редактором почти четыре года.

Работа с книгами и с авторами была Алеше по душе, но через некоторое время ему предложили, как это было принято в то время, доносить на сотрудников, если кто-нибудь позволял себе предосудительное вольнодумство. После отказа наушничать немедленно последовали придирки и притеснения, пришлось снова задуматься о смене работы. И Алеша делает для многих неожиданный шаг, круто меняя пиджак и галстук интеллигента-редактора на пыльный халат подсобного рабочего художественного салона-магазина Союза художников. Зарплата была мизерная (а у нас к тому времени родилась уже и дочка), но зато не нужно было вступать в партию, наушничать, а еще можно было заниматься в свободное время любимой живописью и продавать работы здесь же, в салоне. Так Алеша и кормил семью в течение шести лет. Надо сказать, что работы покупались очень неплохо, в том числе и иностранцами, благодаря чему работы Алексея Новикова разлетелись по всему свету. Признаться, все работы жаль, все помнятся и дороги, как дети.

«Перемен!»

Надо сказать, что когда Алеша работал в издательстве «Медицина», то благодаря беседам и влиянию старшего друга-коллеги он крестился и начал ходить в храм, понемногу привлекая и меня с детьми к этому доброму делу. Постепенно возрастая духовно, Алеша начал ощущать неудовлетворенность своей жизнью, в том числе и работой. Пришло понимание, что нужны перемены.

Алеша снова становится редактором, на этот раз в православном издательстве «Сатис», которое тогда только вставало на ноги. На первых порах навыки редакторской работы и навыки подсобного рабочего пригождались почти на равных.

Конечно, эта работа была и интересной, и творческой, и познавательной. Здесь были написаны несколько брошюрок для новоначальных, прекрасная детская книга о Сергии Радонежском, «Азбука православного воспитания детей». А в скольких книгах значилось: «Редактор: Новиков А.Н.» – и не счесть!

В редакции «Сатиса» Алеша проработал более 10 лет, из них шесть в качестве заведующего редакцией. Здесь, в издательстве «Сатис», редактор Алексей Новиков познакомился с Сергеем Молотковым (ныне священником Сергием Молотковым, который служит сейчас в нашем Торопецком районе в Краснодубье). По нашей просьбе Сергей и присмотрел нам дом здесь, в благословенной деревне Юханово.

Заветная полнота смысла жизни

Здесь, в соседней деревне Метлино, в Никольском храме, Алеша впервые попал на клирос, где сначала помогал матушке читать за богослужением, а потом и петь. Именно здесь, в деревенском храме, он по-настоящему понял и полюбил церковную службу. Когда началось восстановление Свято-Троицкого храма в деревне Озерец, его возглавил пожилой настоятель Никольского храма отец Димитрий Кравцов. Вскоре он понял, что без настоящего помощника ему не справиться, и предложил Алексею рукополагаться во священника. В марте 2005 года Алексей Новиков стал иереем Алексием.

С принятием священства поиски на жизненном пути закончились. Смыслом жизни стало служение Богу и стремление привести к Нему как можно больше людей, раскрывая перед ними радостную красоту Православия. Пригодилось все накопленное за жизнь: и медицинские знания, и умение общаться, и талант художника, и навыки редактора и писателя, и умение и смекалка рабочего. «Священство – это полнота», – говорил батюшка.

«Бедные люди!»

Отец Алексий очень любил службу, особенно Литургию. Всегда готовился к ней, накануне прочитывая Апостол и Евангелие, обдумывая содержание проповеди. К сожалению, ничего при этом не писал. Важна была основная мысль, а живые слова находились уже в храме, в зависимости от конкретных обстоятельств. Пока мы ехали на машине 10 км до храма, батюшка всегда или молился, или пел тропари службы и любимых святых. Всегда пресекал попытки разговоров на житейские темы. Так же, как не терпел разговоров в храме. Зато после Литургии по дороге домой часто говорил: «Как же хорошо! Ничего нет лучше Литургии! Бедные люди, которые этого не знают».

«Как же хорошо! Ничего нет лучше Литургии! Бедные люди, которые этого не знают»

Став священником, отец Алексий не представлял себе жизнь без богослужения. В 2007 году мы попали в автомобильную аварию на Западной Украине. Хотели побывать в Почаеве, ночью приехали на поезде в Тернополь, а до Почаева нас взялся довезти молодой таксист. Таксист уснул за рулем, наша машина слетела с дороги, обрыв был около 8 метров, и мы бы неминуемо разбились, но у батюшки на груди в дароносице была частичка мощей преподобного Кукши Одесского. Чудесным образом машина задержалась за какой-то куст. Все остались живы, но отец Алексий получил тяжелую травму – был сломан тазобедренный сустав. Полтора месяца он пролежал в Тернополе на вытяжке, страдая от боли. Но не меньше, чем боль, его мучил вопрос: сможет ли он служить и когда? Первую после травмы Литургию батюшка служил со слезами радости на глазах.

«Священство – это полнота», – говорил отец Алексий, имея в виду наполненность священства различными смыслами. Но он сам был наполнен священством как смыслом его собственной жизни. «Бывших священников не бывает», – был убежден отец Алексий, и священство пронизывало все стороны его существования: и службу, и быт, и творчество.

Как хорошо, что священников хоронят в праздничном облачении. Это дает надежду на то, что в Вечности мы встретим нашего доброго пастыря несущим ту службу, выше которой он не знал ничего на земле.

У всех, кто знал отца Алексия лично или заочно, мы просим светлой памяти о нем и теплых молитв.

Ольга Назарова

* * *

Сейчас идет Успенский пост, и мы предлагаем небольшую проповедь отца Алексия, в которой он рассуждает о христианском отношении к посту, себе самому и ближнему.

Проповедь священника Алексия Новикова
об изживании ветхого Адама в отдельно взятом селе

Мы веру свою учимся исповедовать, приобретаем здесь крепость, необходимую для этого исповедания, и навыкаем к этому. Для того, в общем-то, мы, хотя не только для этого, но для того мы здесь и пребываем. Чтобы Бога славить, чтить, благодарить и иногда просить о чем-то. Чем меньше мы просим у Бога о чем-то, тем лучше.

Что касается постного времени и нашей постной христианской жизни, хотелось бы обратить внимание вот на что. Суть христианства в любви, и когда мы видим, что люди, окружающие нас, живут плохо и нам вредят, часто хочется ответить тем же. Ну, допустим, выбили мне окно соседи – я пойду тоже ночью выбью окно. Такая схема примерная. Или сломали мне забор – я пойду тоже что-то подожгу. Примерно так. И в кино, и в литературе, и в старой, и в советской, и в современной, все мы читали такие случаи. И в рассказах Шукшина, и ветхозаветное «око за око, зуб за зуб». А Господь предлагает схему нам совершенно иную, но мы сами внутренне как-то не хотим пока еще этого ветхого Адама из себя изжить. Что происходит тогда? Господь говорит слова, которые нам очень не нравятся: когда тебе по одной щеке ударят, другую надо подставить. Как-то не хочется ее подставлять. Но из житий святых мы знаем, что именно так и надо поступать. Если тебя двинули по одной скуле, надо утереться и подставить вторую, и тогда бес, посрамленный этим исполнением Божией заповеди, уйдет.

Сейчас я отвлекусь. Давайте заметим: когда к Чаше подходим мы с вами, ни один помысл нас не посещает, ни один, братья и сестры. Потому что бесы, они тоже веруют и трепещут, они этого момента больше всего боятся, и вся их энергия, вся их сила лукавая направлена на то, чтобы нас от Чаши отвратить любыми судьбами. Это наше призвание – радоваться. Мы, еще раз повторюсь, исповедовать свою веру не желаем, и не умеем, и не хотим. Любить не хотим. Прощать не умеем, не учимся. Как учиться прощать? Да очень просто. Кто семьей живет, или кто вдвоем-втроем, каждый вечер друг у друга прощения просить. Так мы ж ничего не делаем.

Как учиться прощать? Да очень просто: каждый вечер друг у друга прощения просить

Все равно – «прости» сказать. Вот это простое слово – «прости». Еще раз повторюсь: прости, прости. Да, наверное, я что-то худое сделал. Оно не уничижает нас нисколько, а ставит на место и учит исполнять Божию заповедь. Мы же не можем до семидесяти семижды раз прощать. Хотя бы один раз днем сказать или вечером. «Прости, жена», или «Прости, муж», или «Простите, дети». И детей навыкать надо обязательно тоже в этом: прощения просить друг у друга. Обязательно. И все вот эти козни, которые за день с нами происходят, они все от этого одного простого слова разрушаются мгновенно. Кто еще не пробовал, пожалуйста, попробуйте. Всё известно, это не я придумал, это из опыта святоотеческого, и на своем опыте испытано, и многократно подтверждено опытом других людей. Искренне только надо говорить, искренне просить прощения и прощать.

Как бороться с тем человеком, который разбил мне окно? Как победить в себе эту обиду, как вообще жить? А вот как: приходим сюда, в храм, пишем его имя: раб Божий такой-то, о здравии. Я хочу, Господи, вот он разбил мне окно, но я хочу, чтобы он всё-таки был здоров и жив. Наверное, он просто несчастный человек. Он мне там насыпал земли в колодец. Ну, это я так, что первое в голову приходит. Или потоптала его коза мою картошку. Я его напишу – Васю, или Машу, или Дашу, или Сашу – и положу батюшке. Вот так поделать. Еще раз повторю, года даже не надо, чтобы начать учиться прощать. Полгода походить сюда и просто писать. Вот эта чашка, вот этот «ящик» стоят не для того, чтобы за каждое слово деньги опускать. Есть деньги – опустите, нет – не надо. Но писать нужно. Писать обязательно нужно.

Обидели? Приди в храм и подай записку о здравии обидчика. Раз подай, другой, десятый… И где неприязнь? Нету!

Допустим, я имею неприязнь к какому-нибудь Измаилу. Я пишу: здравия дай ему, Господь. Во время этого писания прошу: пусть бы он был жив и здоров. Я понимаю, что моя обида, а то и ненависть – это плохо, но никак изжить из себя этого чувства не могу. Раз написал, два. Десять, двадцать, тридцать. А где неприязнь? Потом смотришь – нету. Душа чистая. Нету! Это очень действенный, практический способ, а мы им пользуемся редко. Ну, тут, может быть, я виноват, потому что у меня записки всех постоянных прихожан лежат в алтаре, и зря тратить бумагу не нужно. Но если есть такая вот ситуация, надо написать записку, помолиться, священник вынет частицу, а Господь Сам всё управит. И мы увидим: ну надо же! Скажем: «Вот это да! Ничего себе! Оказывается, Бог-то есть, Бог-то слышит». И мало того, что у нас исчезнет эта неприязнь, обида, которую мы получили незаслуженно. И тот человек, не зная даже того, что за него частичка вынута и омывается Кровью Христовой, и тот тоже поменяется. Вот такая штука. Такое практическое Православие деревенское.

Ну и постимся постом, конечно, братья и сестры.

Пост неохота исполнять. И вообще в посту мы больше раздражаемся, злимся. Одна женщина светская спрашивает: «Чего вы, православные, перед Пасхой такие злые делаетесь?» Ну, потому что хочется успеть и то, и се, и пятое, и десятое. Убраться надо, и службы каждый день, и надо пыль вытереть, паутину смахнуть, куличи испечь, пасху сделать, и всё это не успеваешь, начинаешь раздражаться, злиться. Давайте мы на молитве сосредоточимся в любом посту и не будем огорчаться. Прости нас, милосердный Господи.

Священник Алексий Новиков