Самый русский из древних еврейских пророков

Илия Фесвитянин — единственный пророк Ветхого Завета, во имя которого освящаются русские православные храмы. Традиция почитания Илии на Руси — из самых ранних: Ильинская церковь была построена в Киеве еще до принятия христианства князем Владимиром. Пророк Илия стал даже персонажем своего рода фольклора — масса народных поверий связана с Ильиным днем (2 августа); слыша грозу, крестьяне верили, что это его колесница громыхает по небу и рассыпает ослепительные искры.

Такое вот особое почитание одного из ветхозаветных пророков можно объяснить тем, что Россия с ее бескрайними полями — страна сельскохозяйственная, крестьянская, а благополучие крестьянина всегда зависело от погоды. Засуха — страшный бич для земледельца. А Илии была дана власть заключать и разрешать небо. Тот, кто вырос в селе, особенно в зоне рискованного земледелия, и сегодня не может без волнения читать эти слова из Третьей книги Царств: Илия взошел на верх Кармила и наклонился к земле, и положил лице свое между коленами своими, и сказал отроку своему: пойди, посмотри к морю. Тот пошел и посмотрел, и сказал: ничего нет. Он сказал: продолжай [это] до семи раз. В седьмой раз тот сказал: вот, небольшое облако поднимается от моря, величиною в ладонь человеческую. Он сказал: пойди, скажи Ахаву: «запрягай [колесницу твою] и поезжай, чтобы не застал тебя дождь»… Между тем небо сделалось мрачно от туч и от ветра, и пошел большой дождь (18, 42–45).

О пророке Илии, о его времени, его исторической роли и его необычном уходе из этого мира мы беседуем с нашим постоянным собеседником и консультантом, заведующим библейской кафедрой Саратовской православной духовной семинарии Алексеем Кашкиным.

— Алексей Сергеевич, прежде всего напомним читателю, что эпоха, отраженная в Третьей и Четвертой книгах Царств, — это эпоха, наступившая после смерти святого царя и псалмопевца Давида; эпоха духовной смуты, эпоха раскола единого еврейского народа на два враждующих царства (см.: 3 Цар. 12) — Иудею со столицей Иерусалимом, где продолжает царствовать Давидова династия, и Израиль, столицей которого впоследствии стала выстроенная царем Амврием Самария. Иеровоам, первый царь Израиля, не хочет, чтобы его люди ходили на поклонение во враждебный ему Иерусалим, в Храм, выстроенный еще Соломоном. Он боится, что таким образом царство может опять перейти к дому Давидову (3 Цар. 12, 26), и потому велит изготовить золотые идолы — двух тельцов — и установить их в Вефиле и Дане. Так начинается в Северном Царстве — Израиле — эпоха язычества и кровавых дворцовых переворотов, а во граде Давидовом после эпохи нечестивого царя Ровоама (внука Давида) и его сына Авия наступает сорокадвухлетнее спокойное царствование благочестивого и доброго царя Асы. Что еще важно сказать об эпохе пророка Илии Фесвитянина?

— Его служение проходит примерно во второй четверти IX века до Рождества Христова. Это время правления династии Амврия в Северном Израильском царстве. Уже почти сто лет прошло с момента раскола, который был следствием нравственного и духовного падения Давидовых потомков — Соломона и его сына Ровоама. Вместо созданного Давидом большого и могущественного царства существуют два небольших. Правление Амврия в Израиле считается поворотом к лучшему: он если и не восстановил единство, то, по крайней мере, сумел прекратить вражду между Израилем и Иудеей, установил дружеские отношения с Иерусалимом. С точки зрения светского историка, Амврий был выдающимся политиком, но в Священной истории он однозначно оценивается как худший из всех израильских царей — поступал хуже всех, бывших перед ним (3 Цар. 16, 25). Ахав заключил выгодный для внешней политики союз с Финикией; впоследствии этот союз был скреплен династическим браком сына Амврия Ахава с дочерью финикийского царя Иезавелью. Вместе с Иезавелью в Израиль пришел культ Ваала. Некоторое время две религии — вера во Единого Бога и культ Ваала — как-то уживаются рядом. Но усилиями царицы-финикиянки ваализм становится чуть ли не государственной религией. Царь Ахав был человеком, по всей видимости, слабовольным и не мог перечить своей супруге; а Иезавель, будучи фанатичной язычницей, стала преследовать пророков Господних. Началось первое в истории Израиля открытое гонение на тех, кто оставался верным Богу Авраама, Исаака и Иакова; и первыми убивали именно пророков Господних.

— В Третьей и Четвертой книгах Царств мы видим не одного Илию, а много пророков: например, в главе 14 Третьей книги рассказывается о слепом пророке Ахии, который предвещает кару Господню — падение и истребление Иеровоамова дома. А что это за явление такое было, кто такой пророк?

— Основателем пророческой традиции в Израиле считается Самуил — тот самый, который помазал на царство Давида. Сыны пророческие — это, возможно, ученики Самуила и ученики его учеников. Но затем Господь посылал Израилю и других пророков, тех, через которых Он говорил к народу. Однако не всякий пророк был именно таким: в Священной истории были Пророки с большой буквы (Исаия, Иеремия, Иезекииль, Даниил…) и пророки с маленькой. Те, кто с маленькой, — это либо пророки-ученики (сыны пророческие), либо, скажем так, профессиональные пророки, те, для кого всевозможные прорицания стали источником существования. Такие пророки не всегда хранили верность Единому Богу: в главе 18 говорится о пророках Вааловых и пророках дубравных, питающихся от стола Иезавели; в главе 22 — о том, что при дворе царя Ахава было четыреста пророков, и только через одного из них, Михея, действительно говорил Бог.

В Третьей книге Царств мы читаем не только о пророках, но и о других людях, которые хранили верность Единому Богу и не преклонили колена перед Ваалом: Сам Бог, явившийся Илии на горе Хорив, говорит, что оставил между Израильтянами семь тысяч, всех сих колени не преклонялись пред Ваалом (3 Цар. 19, 18). Например, богобоязненный Авдий (гл. 18), царедворец Ахава, спасает пророков Единого Бога, которых преследует и истребляет Иезавель. Он прячет их в пещерах и кормит. Многие из истинных богопочитателей скрывались; но Илия Фесвитянин оставался единственным в эпоху Иезавели столпом пророческой традиции, единственным, кто открыто выражал неприятие языческого культа и проповедовал Бога Единого в то время, когда истинное богопочитание в Израиле находилось уже, казалось, на грани исчезновения.

— И вот тогда, по молитвам Илии, Господь заключает небо на три года (17, 1) — Израиль постигает страшная засуха… Почему именно засуха?

— Ваал у финикийцев считался богом плодородия. Засуха становится средством вразумления отпавшего народа, показывает тщетность веры Ваалу. И это действительно послужило вразумлению, хотя и не сразу.

— Спасаясь от преследований, Илия уходит в пустыню, где его кормят вороны (излюбленный сюжет старинных русских икон), а затем Сам Господь посылает его в Сарепту Сидонскую (17, 9), к мудрой и благочестивой вдове, упоминаемой Самим Спасителем (Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии <…> и ни к одной из них не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидонскую (Лк. 4, 25–26)). И вот здесь происходит великое чудо: Илия воскрешает ее умершего сына (17, 17–24). Впоследствии такое же чудо совершит ученик Илии Елисей (см.: 4 Цар. 4, 18–37); но ведь ни ранее, ни позднее — до пришествия Спасителя — воскресения мертвых не было. Значит, дар Илии, переданный Елисею, исключительный?

— Кстати, есть такая иудейская легенда, что вороны для кормления Илии были избраны Богом еще до потопа, и именно потому Бог заставил Ноя взять в ковчег ворона.

Да, Илия — первый в Священной истории человек, совершивший чудо воскресения мертвого; это чудо преобразовало чудеса, совершенные в новозаветное время Христом и Его учениками, которым Он дал власть воскрешать мертвых.

Илия полностью, до конца соответствовал своему имени. По-еврейски оно звучит как Элияху: «Яхве мой Бог». Носитель этого имени был человеком пламенной веры. Это давало ему уверенность и силу именем Господним творить чудеса. Илия всегда уверен, что у него все получится, потому что у него нет иной цели — только цель творить волю Бога. В этом-то и состоит аскетизм ветхозаветного пророка, его пророческое самоотречение.

— И именно поэтому он велит залить водой жертвенник на горе Кармил? Мы подошли к ключевой 18-й главе Третьей книги Царств.

— Господь велит Илии вернуться к царю Ахаву, несмотря на то что Ахав все это время разыскивал пророка, чтобы убить. В этом случае Господь обещает дать земле долгожданный дождь (1). Представ перед царем-идолопоклонником, Илия твердо отвечает на его обвинения: не я смущаю Израиля, а ты и дом отца твоего, тем, что вы презрели повеления Господни и идете вслед Ваалам (18). Затем Илия обращается ко всему израильскому народу и предлагает ему сделать, наконец, решительный выбор: долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте (21). Смущенные и озадаченные израильтяне не отвечают пророку ни слова (там же). Илия собирает людей на горе Кармил и бросает вызов жрецам и пророкам Ваала — предлагает им совершить жертвоприношение без обычного в таких случаях разведения огня под жертвенником: …и призовите вы имя бога вашего, а я призову имя Господа Бога моего. Тот Бог, Который даст ответ посредством огня, есть Бог (24). Здесь надо напомнить, что Ваал у финикийцев — это и бог огня тоже. Несмотря на многочасовое беснование жрецов Ваала, сопровождавшееся принятым у них самоистязанием (28), никакой огонь с неба не сходит. Наконец, наступает час вечернего жертвоприношения: Илия строит жертвенник из двенадцати камней, по числу сыновей Иакова-Израиля, давших начало двенадцати коленам израильского народа (31–32): это призыв вернуться к Богу Авраама, Исаака и Иакова, к Богу праотцев. И жертвенник, и дрова под ним Илия велит обильно залить водой (34) — для усиления эффекта чуда, для того чтобы убедительно засвидетельствовать истинность и всемогущество Бога. И огонь, сходящий с неба по молитвам Илии, сжигает не только жертвенного тельца, но и камни жертвенника, и воду. Увидев это, израильский народ падает ниц и признает истинного Бога (38–39). И тогда Бог дает, наконец, большой дождь.

— В главе 19 рассказывается о том, как явился Илии Господь — не в землетрясении, не в громе и молнии, не в урагане, а в веянии тихого ветра. Почему именно так?

— Это откровение, требующее особого анализа, происходит после жертвоприношения на Кармиле и разрешения от засухи — когда, казалось бы, должно наступить торжество истинного богопочитания. Но происходит наоборот: Иезавель угрожает пророку смертью (2), Ахав не хочет ей перечить, он оставляет пророка, спасшего его народ от голодной смерти, на произвол судьбы. Илия видит, что его дело не возымело тех последствий, которых он ожидал, и в отчаянии бежит в Иудею. Это действительно глубокое уныние, отчаяние — пророк просит у Бога для себя смерти (4). Он не в силах далее нести свое пророческое служение. И вот тут происходит повторное призвание пророка Илии. Для этого Илия должен идти к истоку веры Израиля — к горе Хорив, где было дано откровение Моисею, где был заключен Завет Бога с Его избранным народом. И вот тут Господь говорит ему, что он увидит три явления: землетрясение, сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы, и огонь (11), но в этих явлениях нет Господа, Он в последнем, четвертом, явлении, в том, которое в синодальном переводе обозначено как веяние тихого ветра. Землетрясение, ураган и огонь — они имеют разрушительный характер и говорят о гневе Божием, показывая Его как грозного, карающего Судию; а вот четвертое явление говорит, напротив, о милости, о мире, о долготерпении Господа.

А вот что касается самого образа — веяния тихого ветра… Соответствующее еврейское выражение довольно трудно для перевода и толкования. Однозначно можно сказать, что «веяние тихого ветра» не есть адекватный перевод. Есть такая версия — «тихий голос». А современные библеисты предлагают вот такой удивительный перевод: «звук абсолютной тишины». Оно антиномично, как вообще антиномична наша вера: Бог един и троичен, непознаваем и познаваем.

И в той же главе 19 происходит призвание Елисея — преданного ученика и последователя пророка Илии, того, кто подберет его милоть (см.: 4 Цар. 2, 13). Примечательно: чтобы пойти за пророком, Елисей — простой земледелец и, по всей видимости, молодой, не женатый еще человек — без колебания оставляет и свое поле, и волов, на которых пахал, и родителей, трогательно прося у пророка лишь позволения поцеловать их на прощание (20–21). Спустя девятьсот лет точно так же пойдут за Иисусом из Назарета сыновья Зеведеевы (см.: Мф. 4, 21–22).

— Давайте поговорим о винограднике Навуфея — это глава 21.

— Это уже второй период служения Илии, когда он готовится покинуть этот мир, избрав себе преемника — Елисея. Навуфей — простой крестьянин — отказывается продать царю свой участок земли, находящийся близ дворца и приглянувшийся Ахаву: сохрани меня Господь, чтоб я отдал тебе наследство отцов моих! (3). Ахав встревожен и огорчен (4) отказом подданного. А Иезавель, как язычница, не понимает, почему царь не может просто взять то, что ему хочется: что за царство было бы в Израиле, если бы ты так поступал? (7). По наущению Иезавели, написавшей от имени супруга-царя письма к старейшинам и знатным людям Изрееля (второй столицы Ахава; в правление династии Амврия в Израиле было как бы две столицы — Самария и Изреель), Навуфея оклеветали, обвинили в богохульстве и казнили (11–14). Иезавель сообщает супругу, что владелец виноградника умер и теперь он может взять виноградник себе. Ахав идет посмотреть на свое новое владение, но тут его встречает пророк Илия с грозным обличением: ты убил, и еще вступаешь в наследство? <…> на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь (19). Здесь Илия — защитник угнетенных, поборник Закона и справедливости; он произносит свой суд над Ахавом, предрекает ему, что род его погибнет за это беззаконие и что жену его Иезавель съедят за городской стеной псы (что сбылось — 4 Цар. 9). Ахав раскаивается, смиряется, и Господь, видя это, откладывает наказание: династия будет истреблена не во дни Ахава, а во дни его сына Иорама (29).

— Начало Четвертой книги Царств — конец эпохи Илии, начало эпохи его преемника, того, кто подобрал милоть, — Елисея: Илия сказал Елисею: проси, что сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне. И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так, а если не увидишь, не будет. Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо (4 Цар. 2, 9–11). В Священном Писании всего два случая, когда человек не узнал телесной смерти, был взят в горняя во плоти своей: это Енох, седьмой от Адама, и Илия. Священное Предание рассказывает об Успении Пресвятой Богородицы — Она тоже не узнала телесной смерти, разрушения тела… Почему именно судьба Илии оказалась такой вот, исключительной? Почему Моисей умер, а Илия нет?

— Тайны Промысла Божиего нам неведомы. Да, это можно воспринимать как награду за служение пророка, спасшего Израиль от духовной и физической гибели. Но, с другой стороны, роль других пророков была не менее важной, их служение — не менее самоотверженным…

— А каков все же результат служения Илии? Можно ли сказать, что его миссия удалась, что он одержал победу?

— Благодаря Илии истинное богопочитание пережило один из труднейших периодов своей истории. Да, не последний: в истории ветхозаветного Израиля духовные падения чередовались с подъемами, мы с Вами говорили об этом в беседе об эпохе, предшествовавшей вавилонскому пленению, и о пророке Иеремии. Но если без Моисея ветхозаветная религия не возникла бы, то без Илии тогда, в эпоху Амврия и Ахава, она могла бы погибнуть; вместо этого начался подъем. Мы видим, что Елисей действует в совершенно иных условиях, нежели Илия: он не скрывается, он известен в соседних с Израилем странах, у него много учеников, его слушают цари, и он неоднократно спасает Израиль от врага.

Илия пережил свою эпоху; ветхозаветный Израиль ждал его назад, с неба на землю. В книге пророка Малахии (4, 5–6) Господь говорит: Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их, чтобы Я, придя, не поразил земли проклятием. Считается, что Господь говорит здесь об Иоанне Предтече; но примечательно то, что Иоанна Он называет именем Илии. В главе 17 Евангелия от Матфея (10–13) ученики спрашивают Учителя: как же книжники говорят, что Илии надлежит прийти прежде? И Христос отвечает, что Илия уже пришел, и не узнали его, а поступили с ним, как хотели, так и Сын Человеческий пострадает от них. Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе. В первой главе Евангелия от Иоанна люди, собравшиеся вокруг Иоанна Предтечи, спрашивают его: что же? ты Илия? (21) И неслучайно именно Илия вместе с Моисеем был участником чуда на горе Фавор — Преображения Господня; об этом рассказывают все три евангелиста-синоптика (Мф. 17, 3; Мк. 9, 4; Лк. 9, 30).

— Именно с этим связано особое почитание Илии на православной Руси, в Русской Церкви?

— Илия — единственный ветхозаветный пророк, которому совершается служба с полиелеем; Илии принято служить молебен в засуху. Илии была дана власть разрешать и заключать небо, и, кроме того, он — защитник обездоленных и угнетенных, поборник Закона и справедливости. Может быть, этим он близок русскому сердцу.

Журнал "Православие и современность", № 44 (60)