Адмирал Комсомольского проспекта

Валерий Ганичев

О святости адмирала Федора Федоровича Ушакова писатель Валерий Николаевич Ганичев заговорил первым, и именно благодаря его стараниям российский флот получил своего святого. Именно он доказал, что Россия никогда не знала более совершенного мореначальника, флотовождя. И при этом – благочестивейшего христианина. Немыслимое дело: он не потерпел ни одного поражения и не потерял ни одного русского корабля! Только представьте сборную России, которая на чемпионате мира выиграла бы все матчи и стала чемпионом, не пропустив в свои ворота ни одного мяча. Какими игроки стали бы героями. А тут не игра, за которую, кстати, платят миллионы, тут война, кровь, смерть, самопожертвование. И такие поразительные достижения!

Всю жизнь Ганичев шел к своему Ушакову и сделал его нашим, всеобщим. Вновь, как в 1950-е годы, когда один за другим выплыли на морские волны отечественного кинематографа два фильма выдающегося режиссера Михаила Ромма «Адмирал Ушаков» и «Корабли штурмуют бастионы». Оттуда и зародилась в душе двадцатилетнего студента Киевского университета любовь к личности Федора Федоровича, пожизненное увлечение. В итоге родились книги, выходившие одна за другой в разных издательствах, включая «Молодую гвардию» с ее знаменитой серией «Жизнь замечательных людей»: «Наследники», «Росс непобедимый», «Флотовождь», «Ушаков».

И что удивительно: с каждым годом он всё больше и больше становился внешне похож на своего героя, особенно в исполнении популярнейшего в свое время актера Ивана Переверзева, сыгравшего Ушакова в фильмах Ромма. Это сходство отмечали все, а на 70-летний юбилей я купил на развале адмиральскую фуражку в идеальном состоянии и водрузил ему на голову, впервые тогда назвав его адмиралом Союза писателей. С той поры интерьер дома на Комсомольском проспекте стал всё больше походить на морской музей: картины, статуэтки, портреты, связанные со славой русского флота. Их дополнил огромный якорь, подаренный нашим великим современником, самым прославленным путешественником XX–XXI веков Федором Конюховым.

Дом на Комсомольском… Не случайное совпадение. Ведь начиналось всё в жизни Валерия Ганичева с комсомольской деятельности. Окончив истфак, он некоторое время преподавал историю, а затем перешел на комсомольскую журналистику. В 1960-е годы, будучи еще совсем молодым человеком, работал заместителем главного редактора журнала «Молодая гвардия». А главредом тогда являлся тот самый Анатолий Васильевич Никонов, уволенный с должности за излишнюю любовь к русскому народу, что в той или иной мере всегда считалось в нашей стране непозволительным. Можно было любить Европу, весь мир, мировой интернационал – только не свой собственный народ!

Он не боялся печатать книги писателей, обвиняемых тогдашними идеологами в славянофильстве

В 1970-е годы Ганичев руководил издательством «Молодая гвардия», и именно при нем тогда произошло возрождение серии «Жизнь замечательных людей» – появились книги о Курчатове, Вавилове, Хемингуэе, Блоке, Дале, Рерихе, адмирале Макарове, Че Геваре, Кутузове, Шишкове, Мечникове, Александре Невском, Менделееве, Фолкнере, Державине, Гончарове, Чехове, Островском… Главный редактор не боялся печатать книги полузапрещенных Семанова, Чалмаева, Лощица, Лобанова, Михайлова, обвиненных тогдашними идеологами в славянофильстве.

Из «Молодой гвардии» Валерий Николаевич пошел на повышение и целых два года руководил одной из главных газет Советского Союза – «Комсомолкой», как тогда называли «Комсомольскую правду». Но надолго на таком высоком посту ему не суждено было задержаться: проявились русофильские замашки – и тогдашний секретарь ЦК КПСС Михаил Зимянин, отвечавший за идеологию, лично пропесочивал бунтаря, прежде чем снять с должности.

Впрочем, наказание он понес не роковое и после «Комсомолки» 20 лет руководил многотиражной «Роман-газетой», на которую трудно было подписаться, и почти всё, что там публиковалось, мгновенно шло нарасхват. Примерно тогда мы с ним познакомились, и я никогда не забуду, как однажды, когда мою квартиру полностью обчистили грабители, Валерий Николаевич распорядился выплатить мне гонорар за роман, который еще даже не был дописан! Он заранее согласился его печатать и потом действительно опубликовал, и даже дополнительный гонорар выписал. И такие случаи отзывчивости в жизни этого человека со щедрой душой не были редкостью.

Валерий Николаевич Ганичев. Художник Филипп Москвитин

Некоторое время мне посчастливилось работать под его руководством. Вспоминаю сей опыт с огромным теплом. Особенно постоянные поездки по великой нашей стране во все ее концы. С оговоркой: не приглашали Ганичева лишь в те края, где власть получили оголтелые либералы-демократы. О них у него был один из любимых ганичевских анекдотов, как председателя колхоза спрашивают, хорошо ли он относится к демократии, а он в ответ: «Прекрасно отношусь и поддерживаю демократию всей душой. Но у себя в колхозе всё-таки предпочитаю порядок».

У него имелось в запасе несколько таких излюбленных прибауток.

О писателях: им нельзя приказать: «На первый-второй рассчитайсь!», потому что каждый из них мнит себя первым и никак не вторым.

Про Засядько – был такой министр угольной промышленности СССР, Александр Федорович: Сталину доложили, что он много пьет, генсек вызвал министра к себе и стал наливать ему один за другим полные стаканы коньяка. Тот выпил, не моргнув глазом, четыре стакана, а от пятого отказался со словами: «Извините, Иосиф Виссарионович, но Засядько меру знает», и что бы потом ни говорили про него Сталину, тот всегда отвечал: «Не надо, Засядько меру знает!»

И, конечно же, про беду и катастрофу: учительница спрашивает, знают ли дети, что такое катастрофа; девочка отвечает, что у них вчера котенок сдох, и это катастрофа. Учительница объясняет, что это всего лишь беда, а катастрофа – когда летят в самолете президент, министры, артисты эстрады, и вдруг самолет падает, и все погибают. – «Поняла?» – «Поняла». – «Повтори». – «Катастрофа – это когда в самолете гибнут президент, министры, артисты эстрады. Но это всего лишь катастрофа, но не беда. А настоящая беда, это что у нас котенок вчера издох».

В нем всегда, как вода в чистом озере, стояло чувство благородства, осанки, горделивости, но не гордыни

Удивительное дело: Ганичев очень любил юмор, анекдоты, шутки, подколки всякие. Но я не помню, чтобы он хоть раз произнес матерное слово. Считал это ниже собственного достоинства. Мог выпить, но никогда не бывал пьяным. Мог рассердиться, но никогда не кричал на провинившихся. В нем всегда, как вода в чистом озере, стояло чувство благородства, осанки, горделивости, но не гордыни. Он объездил весь мир, но рассказывал об этом без хвастовства; лично был знаком с Гагариным, Шолоховым и очень многими великими современниками, но не кичился этим, а всегда подчеркивал: мне посчастливилось.

Бывший комсомольский деятель, Валерий Николаевич пришел на Комсомольский проспект в тяжелейшие, позорнейшие 1990-е годы и почти четверть века спасал тонущий корабль Союза писателей России. Именно в эти годы он окончательно сформировался как верующий православный христианин, стал дружен с незабвенным Патриархом Московским и всея Руси Алексием II, вместе они создали Русский Народный Собор во главе со Святейшим и с Ганичевым в роли его заместителя. При этом основную идеологическую работу Собора Валерий Николаевич, конечно же, брал на себя.

Его общественная деятельность имела широкий диапазон: член Общественной палаты Российской Федерации; заместитель председателя Комитета в защиту отечественной культуры; академик Петровской и Славянской академий и еще трех академий – творчества, информатизации, российской словесности; председатель Комиссии по общественным наградам и вопросам увековечивания в Российской Федерации; сопредседатель жюри историко-литературной премии «Александр Невский»; главный редактор издания «Роман-журнал. ХХI век»… И много другого.

И всё это в последние двадцать лет его могучей, плодотворной, яркой и, конечно же, счастливой жизни.

Он ушел. Впереди – новые и новые страницы воспоминаний о нем. Царствие Небесное тебе, раб Божий Валерий! Вечная память вам, Валерий Николаевич Ганичев!