Днесь светло красуется...

Установление праздника

Первое ежегодное празднование установлено в память события, самого позднего по хронологии – спасения Москвы в 1521-м году от нашествия татар под предводительством хана Мехмет-Гирея. Вот как описываются события того времени в Никоновской летописи, оригинал которой был создан в период 1526‒1530 годов, т. е. современен описываемым событиям:

«В лето 7030 [1522]. Прииде весть великому князю, что безбожный царь Маагмед-Кирей Крымски, возгордевся, хочет итти на землю его. Не умолчяно же да будет сие чюдо. <...> Внегда безбожный он царь Маагмед-Гирей со всеми своими воиньствы скороустремително хотяху нпаднути ко граду Москве, преди же себе посла повеле посады пожещи у града Москвы, и тогда взрани им Божий Промысл сице: еще бо далече града приидоша безбожнии посланницы и видеша полны поля бесчисленнаго множества русского воинства. Татари же видевше, и велий страх нападе на них, взвратишася и трепетни прибегоша к царю своему, сказаша ему многое русское воинство <...> И тако страх велий нападе на царя и на всех татар, и побегоша невозвратно <...>»^[1].

Не имевший большой рати, беззащитный город избежал разорения от ратей Тамерлана

Третьим празднованием вспоминается историческое событие самого раннего заступничества Царицы Небесной, полученного по молитвам у Ее Владимирской иконы. Не имевший большой рати, беззащитный город, да и все московское княжество, избежали в тот год разорения от ратей Тамерлана. Тогда, в 1395-м году, узнав о приближении грозного нашествия, вспомнил великий князь Василий Дмитриевич пример из истории о спасении Константинополя от «нашествия зловернаго царя Хоздроя». Тогда, как повествует далее Софийская (вторая) летопись, «призва князей своих и боляр, и рече им: “хощу послать во град Владимер по икону Пречистыя Владычица наша Богородица, та может преложити печаль нашу в радость (ср. Пс. 29, 12), может заступити нас и град наш Москву” <...> Посла вскоре ко отцу своему боголюбивому Кипреяну митрополит Киевский и всея Руси, повеле ему послати в славный град Владимер по икону Пречистыя Владычица нашея Богородица <...> и бысть тогда, месяца августа в 15 день, в самый праздник честнаго Успения Пречистыя Владычица наша Богородица взыдоша на провожание чудные тое иконы, юже проводиша честно верою и любовию, страхом и желанием, с плачем и скорбию далече шествующе <...> В который день принесена бысть икона Пречистая Богородица из Володимеря на Москву, в той день Темир Аксак царь убояся и устрашися <...> скорее грядяху к орде, а к Руси тыл показующи <...> Оттоле уставиша праздник праздновати месяца в 26 день, на память святых мученик Андреяна и Наталии»^[2].

Второе же празднование, совершаемое в середине лета, посвящено событиям, которые в действительности, по календарю, произошли глубокой осенью. В той же летописи, повествующей о событиях лета и осени того года, а также о стоянии на Угре, читаем: «Хваляшеся царь лето все, рек: ‟даст Бог зиму на вас и реки все станут, ино много дорог будет на Русь”. С Дмитрееова же дни стала зима, и реки все стали, и мрази велики, яко не мощи зрети: тогда царь [Ахмат] убоялся и с татары побежа прочь, ноября 11; бяху бо татарове наги и босы, ободралися <...> и слыша князь велики посла опытати [проверить], еже и бысть»^[3].

Казалось бы, минуло всего три дня после Михайлова дня, праздника Собора Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил бесплотных. Архистратиг Михаил – покровитель русского воинства. В его храме – Архангельском соборе – покоятся земные покровители Руси – великие князья Московские. Михайлов день – престольный праздник собора и как нельзя лучше подходит для установления в этот день нового праздника небесного покровителя воинства. Но не этот день был избран для воспоминания этого события, а день в середине лета, и покровителем этого торжества от того дня была избрана нашими предками Взбранная Воевода – Царица Небесная. Почему?

Обратимся немного к истории. Весной 1437 года в Москву прибыл новый митрополит – Исидор – и, убедив Великого князя в необходимости своего участия в созываемом Вселенском Соборе, осенью того же года отбыл из столицы. Известно, что возвратился он в 1441-м году, привезя от папы Евгения IV предложение Великому князю Василию II содействовать воссоединению Церквей. Униат не только был сведен с кафедры, но «русские, непоколебимо преданные и верные православию, не хотели иметь [и] общения с константинопольским патриархом-униатом»^[4]. По словам историка, только в конце 1448 года князь и собор русских архиереев избрал митрополитом Киевским Иону, бывшего епископа Рязанского, с 1431 года фактически возглавлявшего Русскую Церковь. Поэтому «весьма не скоро», «после долгого медления, – писал историк Е. Е. Голубинский, – русские решились на то, чтобы поставить себе православного митрополита своими епископами, без дозволения патриарха-униата»^[5].

Вскоре, в мае 1453 года, падением Константинополя завершилась агония последних веков существования восточной части Римской империи. Московское царство и Русская Церковь постепенно стали восприниматься в сознании русских, как преемники и хранители чистоты веры православной. Новому статусу митрополита должен был соответствовать и главный, кафедральный собор. Таким был собор Успенский, построенный в 1327-м году, но к тому времени обветшавший от многих пожаров. Поэтому было задумано возвести собор новый, огромных для того времени размеров.

1479 год был ознаменован для Москвы и всего княжества выдающимся и долгожданным событием – завершением строительства нового собора, главного храма Кремля, княжества и всего растущего Московского государства.

Этому торжеству предшествовали непростые и даже драматические события (1471–1479).

Создание собора стало символом восстающего от ордынской зависимости православного царства

Несомненно, самым сильным потрясением и для князя, и для митрополита, и для городских обывателей было разрушение на третьем году строительства почти завершенного храма. Историк М. Карамзин писал: «заложили церковь с торжественными обрядами, с колокольным звоном, в присутствии всего двора <...> но едва складенная до сводов, она с ужасным треском упала, к великому огорчению Государя и народа». Пришлось разбирать руины, искать нового мастера, которым стал зодчий «от фрязей» Аристотель Фиораванти. Создание собора, воздвигнутого из руин прежнего, стало символом восстающего от ордынской зависимости нового православного царства.

12 августа 1479 года митрополитом Геронтием новый собор был освящен. Спустя почти девяносто лет, в Лицевом летописном своде, созданном по заказу Иоанна Грозного, вот как описывалось это событие:

Сретение иконы Пресвятой Богородицы стало основой праздника

«О освящении соборныя церкви <...>. Месяца же августа в 12 [день] священа быcть великая и соборная апостольская церковь в преименитом городе Москве преосвященным митрополитом Геронтием, бяхуж с ним на освящении архиепископ Вассиан Ростовский, и епископ Суздальский Евфимий, и Сарский епископ Прохор, и архимандриты, и протопопы, и игумены московтии со всем освященным собором. Тогда сущу ту и благоверному великий князь Ивану Василиевичу и брату его князю Андрею меншему и боляре их и вельможи и вси православные христиане. Священе же бывши церкви бысть радость велика во граде Москве, понеже бо уже по первя церкве разбранию минуло 7 лет и 4 месяцы»^[6].

Но не прошло и года, как московских пределов достигло тревожное известие о приближении войск хана Ахмата, идущего наказать Русь, отказавшуюся признавать зависимость от Орды и переставшую выплачивать дань.

Наступили недели, месяцы тревожных ожиданий.

Как отмечал историк Е. Е. Голубинский, после событий 1395 года икона была возвращена во Владимир, но в 1480-м году, в связи с угрозой татарского нашествия, была принесена в Москву. Именно это событие – сретение иконы Пресвятой Богородицы – и стало основой праздника, хотя летописи не отразили этого события^[7].

Воинство небесное

«В лето 6988 [1480]. Прииде к великому князю весть, яко до полна идет царь Ахмат со всею ордою своею, и со царевичи, уланы и князми, еще же и с королем Казимером в одной думе <...> Во граде же Москве все во страсе пребывающи и долг общедательный [общий] во уме приимающе, ни от кого же помощи ожидающе, токмо к Вседержителю Спасу и Богу нашему Исусу Христу и пречистой его Матери преславней Богородици <...> Князь же велики с сыном и братьею, и со всеми воеводами поидоша к Боровску, глаголюще, яко на тех полях с ними бой поставим, и слушающе злых человек сребролюбец, богатых и брюхатых и предателей хрестьяньскых, а норовников [пособников] бесерменских, иже глаголют побежати, и “не мози с ними стати на бой” <..> И ужас наиде на [князя], и восхоте бежати <...> к окияну морю»^[8].

К концу лета рати сошлись на противоположных берегах Угры. Противостояние это завершилось глубокой осенью, с наступлением морозов. Татары бежали.

«В лето 1481^[9] прииде тогда князь великий из Боровска на Москву и с сыном своим великим князем Иваном и з братиею и со всеми силами и похвалил Бога и Пречистую Богородицу и великих чудотворцов и всех святых. Взрадоваша же ся и взвеселишася вси людие радостию велиею зело и похвалиша Бога и Пречистую Богородицу и великих русских чудотворцов о преславнем спасении избавльшеся от поганых татар. В граде же богоспасаемем Москве от того времени уставиша праздновати пречистой Богородицы и хождение со кресты июния 23»^[10].

Так благодарили Пресвятую Богородицу «избавльшея от злых пришествием [Ее] образа»^[11] наши предки.

Так закончилось это историческое противостояние.

Русь в сознании современников становится Домом Пресвятыя Богородицы

Архиепископ Ростовский Вассиан (Рыло), автор «Послания на Угру», призывал царя (первое официальное именование Иоанна этим титулом), как доброго воина Христова, быть стойким в бранях и защитить Новый Израиль – христианских людей. Уже не новый храм, но вся Русь постепенно в сознании современников становится Домом Пресвятыя Богородицы. Преемство ответственности за хранение православной веры, принятое от прежнего «царствующего града» – Царьграда.

Выше упоминалась ссылка Е. Е. Голубинского на следованную Псалтирь XVI века. Несмотря на прошедшие годы, эта книга сохранилась, и в ней действительно читаем под рубрикой «Последование церковнаго пения вселетнаго устава»: «23 [сентября] В тоиж день прииде чудотворная икона Пречистая Богоматерь из Володимера в град Москву в лета 6988. Тогож лета приходил безбожный Ахмат с детми на реку на Угру в осень на Покров Святыя Богородицы. Оттоле уставиша сии праздник праздновати»^[12].

Вот почему этот праздник в середине лета, посвященный Владимирской иконе Божией Матери, является воспоминанием события принесения Ее иконы в Москву грозным летом 1480 года. Именно в этом событии видели причину дальнейших успехов противостояния с Ордой, закончившегося бегством татар.

Спустя века чужие историки спорят о значении этого события в истории Руси. Это только подчеркивает его значимость. Именно тогда завершился исторический перелом, и Русь осознала себя Россией, российское государство стало суверенным не только формально, но и фактически.

И хотя минули века, мы надеемся и верим, что о прошедшем всегда можем молиться как о настоящем: «Се бо грядет Царица Своим образом честным, спасти град и люди <...> ныне бо вся земля Российская радуется, верою Тя славящи»^[13].

***

Минея

То, что это действительно так, что празднуется встреча иконы, а не избавление от нашествия Ахмата, можем видеть из некоторой особенности самого текста службы в день праздника, которые лучше раскрываются не в Минее, находящейся ныне в обиходе^[14], а в Минее, изданной в 1627-м году^[15].

Названия праздников совпадают, с небольшим различием в оттенках. Современное – Сретение чудотворныя иконы; прежнее – Сретение святыя Богородица.

Большее различие находим в текстах тропарей.

Ныне на все дни празднования писан один тропарь – «Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко зарю солнечную, восприемши, Владычице, чудотворную Твою икону, к нейже ныне мы притекающе и молящееся Тебе, взываем сице: о Пречудная Владычице Богородице! Молися из Тебе воплощенному Христу Богу нашему, да избавит град сей и вся грады и страны христианския невредимы от всех навет вражиих и спасет души наша, яко Милосерд»^[16].

Прежний текст «Днесь светло красуется славнейший град Москва, яко заря солнечныя луча испущающи, восприемши, честнаго образа Твоего Богородице Владычице чудотворную Твою икону, священноначалницы же и князи русстии и христолюбивых людей достояния множества, вкупе со свещами предтекоша и сию поставляют в пречестнем храме Твоем всечестнаго Успения сице молящетися и взывающе: о Пречудная Владычице Богородице! Молися из Тебе воплощенному Христу Богу нашему, избавити град сей невредим от варварского пленения и межуусобныя брани и всех навет вражиих. Можеши бо умолити яко Милосердаго дланма Своима носивши, Того моли да спасет души наша»^[17].

Примечательно, что этот же тропарь^[18] написан и на день праздника 26 августа / 8 сентября, когда действительно совершалось сретение чудотворного образа. А для первого празднования – воспоминания внезапного снятия осады с Москвы в 1521 году – 21 мая / 3 июня в старопечатном издании помещен тропарь, который теперь стал для этих праздников общим^[19]. Хотя, согласно летописным свидетельствам, отмечать надо было не столько встречу иконы, сколько ее оставление в Москве по молитвам преподобных Сергия Радонежского и Варлаама Хутынского, «понеже люди страх божий презреша и о заповедех Божиих не радиша»^[20].

***

Особенности бытования текста службы.

Текст службы вошел в употребление не сразу. Ее полный формуляр можно найти, например, уже в Минее на август, написанной в 1509-м году^[21]. За прошедшие века она не претерпела изменений, за исключением мелких поправок.

Можно кратко отметить, что упоминания о событии 1551 года еще нет в упомянутой Псалтири с возследованием (т. е. с изложением устава, последования совершения церковных служб, близкого современному Типикону). Это и понятно, потому что была она написана (судя по вкладной записи) до 1551 года, т. е. по времени, очень близкому недавнему событию, и еще включенному в церковный календарь.