«Сегодня каждый изрублен пропагандой фрагментарного мышления»

Как даже в опыте голгофы сохранять дух мирен, прорабатывая позитивную повестку дня, – разговор с грузинским общественным деятелем, предпринимателем и меценатом Леваном Васадзе.

Леван Васадзе

– Леван, вы с детства в Церкви?

– Нет, я неофит. В Церковь хожу лет 20.

– Как вы воцерковились?

– Я обратился через ощущение пустоты. У меня был успех, но чем больше успеха, тем больше уныния. Интеллектуальный поиск тоже ничего не дал. Как человек мыслящий, я увидел доказательства существования Бога, но сущностно ничего в моей жизни от этого не изменилось. Чувство бессмысленности преодолевается иначе. Я – все же надо сделать оговорку – никогда не был безверным. Как любой грузин, я был с детства верующим, почитал Церковь.

Однако сейчас, задумавшись над вопросом о моем воцерковлении, вспоминаю, как я привел в храм подругу, которая болела, и как только я зашел под эти освященные своды, я понял, что пришел домой! Я расплакался, ощущая неописуемое блаженство. Видимо, один из ангелов Божиих обласкал меня в тот момент – это был самый счастливый миг в моей жизни. Ничего подобного я потом больше никогда не испытывал. Я даже как-то спросил у своего духовного отца: «А почему?..» Он говорит: «Хватит тебе». Я-то думал, что теперь каждый раз, входя в церковь, буду переживать этот восторг и умиление… Готов был как-то даже стараться ради этого. Но это было совершенно не зависящее от меня прикосновение Божие. Господь так возжелал. Иной скажет, что это могло бы случиться, например, и в автомобиле, но Христу угодно, чтобы это произошло в церкви! Сам я ничем этой милости не заслуживал, Бог меня просто пожалел.

– Вы стали одним из самых последовательных апологетов традиционных ценностей. Что сегодня на повестке дня?

– Я считаю, что нам во всем международном традиционалистском движении пора переходить от тактики отрицания к позитивной стратегии. Мы уже лет 30–40 возмущаемся тем, что терпеть совершенно невозможно: гей-парады и всю эту прочую бесовщину. Но давно назрело время переходить к утверждающей повестке дня, проговаривать свои цели и добиваться их.

Провоцирование на реакции отрицания – это, кстати, оружие, которое очень хитро используют против нас. На различного рода интеллектуальных форумах, в философских дискуссиях либералы, схлопотав очередной разнос, начинают просто улюлюкать и смеяться над нами, традиционалистами: «Да вы уже надоели! Мы поняли, что вы не приемлете гей-парады. Скажите: а чего вы хотите?!»

Это сейчас главная задача: отказавшись от марксистской и либеральной парадигм, найти свою интеллектуальную платформу. Это то, что я называю «Аффирмативным нарративом Традиции»^[1].

– А если проще: чего хотим?

– Семью! Если в парадигме либерализма субъект – это индивид, то у нас в центре всех наших размышлений, чаяний и забот субъектом является не индивид, а семья. Я не индифферентная монада, я часть богозданного человека: И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их (Быт. 1: 27).

Мы утверждаем смену принятой современным обществом парадигмы через имплозию – взрыв изнутри. Все западные и написанные под их копирку конституции современности центром своим полагают так называемые «права человека». Их носитель «индивид» (от лат. individuum – «неделимое») – это искусственное слово, придуманное Декартом. По-гречески: атом (от др.-греч. ἄτομος – «неделимый, неразрезаемый», где ἄ – отриц. частица; τομος – «отдел, отрезок»).

Но это ложь, что индивид неприкосновенен. Согласно отнюдь даже не последним данным науки, сам атом как понятие о некоей неделимости, на котором зиждется либерализм, себя исчерпал. В физике от неделимости атома давно уже ничего не осталось. Я сам физик. Сегодня утверждать, что атом неделим, – глупость. Атом оказался очень даже делимым, и конца и края этому делению не видно, по той же «теории струн». Наука изобличает ложь либерализма, который, провозглашая, что индивид неделим, тут же берется за топор своего слепотствующего рассудка и начинает разделывать этого самого индивида как тушку.

Господа либералы просто, как маньяки, приступили к самому безжалостному расчленению человека, отделяя его от всех форм идентичности. Сначала от религиозной, потом от национальной, после от половой… Сейчас уже пробуют отделить человека и от его человечной идентичности – это теория так называемого «трансгуманизма». Это уже некий писк либеральной моды расчеловечивания.

Человек от всего этого страдает. Каждый сегодня изрублен этой пропагандой фрагментарного мышления. Прямо по Библии: Господь объединяет, диавол разделяет (см.: Ин. 17: 21; 1 Ин. 3: 10 и др.). Индивидуализация гибельна. Индивид как раз таки оказался очень даже делимым: его членят и членят в поиске конечного атомарного состоянии на куски.

Захлестнувшая мир эпидемия абортов и стала символом либерализма. На всей планете убивается каждый год 45 миллионов детей в утробе матери. Это больше, чем убито за обе мировые войны, вместе взятые. А это происходит каждый год. Материнская утроба вместо того, чтобы быть раем на земле, целенаправленно превращается в преисподнюю.

– Говорят, что, даже если находиться в комнате, где было совершено убийство, будет как-то не по себе, а каково тем, кто зачинается в утробе, где ранее уже было совершено зверское с расчленением убийство их братьев и сестер…

– Либералы еще истово самопревозносят себя при всем этом как гуманистов. Посмотрели бы они в YouTube, что происходит с младенцем, когда его настигает нож, как этот человечек бьется и брыкается, пытаясь спастись… Это же война, которая ведется самым подлым, омерзительно жестоким образом!

Либерализм – безнравственный, основанный на лжи бесовской культ. Либер – это божок плебейской триады римского пантеона. Был известен сексуальным развратом, извращениями и пьянством. Люди думают, что борются за свободу, а попадают в рабство самых отвратительных унизительных страстей.

– В этом же и заключается диавольская ловушка: признай за норму содомию – и ты нравственный паралитик. Если такое в порядке вещей, о чем тогда вообще еще говорить?..

– Либерализм – это новая форма фашизма, и она тем страшнее, что претит самой природе человека. За либерализмом и последовал марксизм с классом в центре, потом фашизм – с расой и т.д. В обратном порядке пошло саморазрушение.

– Чего добивались либералы?

– Рекламно-этикеточная вывеска: превращение человека в потребителя. Но за всем этим стоит, по моему твердому убеждению, тоталитарная квазирелигия, которую ее изобретатели продвигают, чтобы добиться гегемонии над всей планетой. Атомизация и привязывание каждого к кредитной карте, а впоследствии и к чипу – это та самая подготовка к приходу антихриста (даджжаля – у мусульман).

Все традиционные религии – безусловно, истинной верой из них является только Православие – это мое исповедание, – все авраамические религии (и даже языческие культы!) сходятся на том, что этот мир несовершенен и ему настанет конец.

В конец света не верили только коммунисты, фашисты и либералы. Это выдает их антихристову сущность, делает их идеологическими клонами.

Они все как один обещают рай на земле. Ни одна традиционная религия в такую аферу не втягивает человека! Не призывает: пойдем со мной, я тебе сейчас устрою… Пора бы уже извлечь уроки из того, что на самом деле устраивают эти сулители.

Всех их, кстати, также изобличает универсальная ненависть к христианам. И понятно почему. Сказано же ученикам Христом: Вы – свет мира (Мф. 5: 14). И те, и другие, и третьи лгут, что они якобы к христианам расположены: марксисты утверждали, что они-то, мол, и строят наконец-то общество на христианских принципах; фашисты ходили с крестами; либералы провозглашают будто бы свободу вероисповедания, – но все они как один в заданное по их сценариям время борются с Церковью Христовой.

– Как, собственно, и с семьей, и с суверенитетом государств…

– Да! Потому что семья и является оставленным нам Господом в этом грешном мире напоминанием о рае. Как и государство, по классической формуле, имеет цель не допустить ада на земле. А все три эти фанатичные теории и пытаются столкнуть туда все человечество.

Поэтому их всех еще отличает и фанатичное желание доминировать над всей планетой.

Вот при этом рассыпающемся в пыль и прах либерализме после уже состоявшегося краха фашизма и коммунизма у нас даже нет выбора. Хотим мы, не хотим. Мы, православные традиционалисты, призваны предложить постлиберальную социо-политическую парадигму.

Лучшими умами мира, в том числе и в России, ищется ее субъект. Предлагают разные варианты. Я считаю, что субъектом этой новой стратегии должна быть не нация, не класс, не индивид, но – семья.

Бог даст в Грузии или в России написать первую конституцию, где будут прописаны не только права и свободы человека, но и его ответственность перед семьей. Это, возможно, и будет ответом на ваш вопрос: «Чего мы хотим?».

Мы все устали от отрицательной риторики проговаривания того, чего мы не хотим и чего все равно на земле не будет. Рая не будет. Но на позитивную повестку дня мы все же надеемся.

Веруя во Христа, мы не только изучаем Евангелие, но и в курсе того, что изложено в Апокалипсисе. Но именно исполняя евангельские заповеди, мы в силах конец света отложить. Будем же усердны ради наших детей!

Леван Васадзе с семьей

– До революции в Российской империи 8 детей в семье – это была норма, 12–15 – никого не удивишь. Как вам удалось вернуться в традицию?

– Одним из главных удушающих многодетность убийц является урбанизация. Если мы вновь хотим заселить наши опустошенные родины, то, при том что XX век был чудовищным экспериментом урбанизации, мы должны смочь XXI век превратить в столетие расселения на своих исконных территориях.

– Как это сделать?

– Это не только вопрос воли, но и огромный интеллектуальный вызов, потому что это вопрос сохранения наших народов.

Мы, православные, что грузины, что русские, – весьма непонятны для европейцев. Они нас считают иррациональными этносами. В чем-то они правы. Поэтому мне иногда кажется, что вместо того, чтобы вести пропаганду сельского образа жизни с самого разного рода платформ, в том числе с платформ официальных, лучше было бы все это как-нибудь, наоборот, запретить… Тогда, уверен, и грузины, и русские тут же бросятся расселяться! Сразу все грузинские и русские мужики захотят быть на своей земле с женой и с детьми.

Говорю это, конечно, несколько иронично – но, тем не менее, сказанное недалеко от правды. Вот такие мы люди! К нам нужен особый подход.

Спасение исключительно в возвращении к жизни на земле. Сначала пусть переселятся некоторые. Но другие, увидев, как можно здорово самодостаточно жить на земле, станут нам подражать. Испробовав жизнь на Западе и в мегаполисе Москве, не нарадуемся, вернувшись в собственный дом в Грузии.

Homo urbanus себя просто изживет, если в городских квартирах рождается в лучшем случае один, максимум два новых горожанина. Это же каиниты придумали города! Чтобы убивать не так, так эдак.

Бог изводил избранных Своих из этих анклавов извращения, где женщин эмансипируют, мужчин феминизируют, молодежь развращают.

Русские и грузины – братья большой православной семьи. Дети Божии (см.: 1 Ин. 3: 1). По деятельной вере – наследники Авраама. Приезжайте в Грузию – как вас там встретят?..

– Авраам известен не только тем, как он принимал путников, но и тем, что отважился посвятить Богу единственного сына. И тогда получил подтверждение: «Я благословляя благословлю тебя и умножая умножу семя твое, как звезды небесные…» (и потом уже – про захват городов врагов) (Быт. 22: 17). Может быть, в этом и есть намек тем, у кого тоже сейчас в семьях по одному ребенку, – обратить к Богу чад, разумеется, обратившись самим?

– С этого и начинается возрождение, и уверен, что в плане консолидированных ответов на вызовы XXI века мы, грузины и русские, очень друг другу нужны. Иначе даже в опыте религиозного, если он горизонтально замкнут, национального поиска могут зреть будущие катастрофы…

Почему в России в начале прошлого века произошла революция? Из-за чрезмерно зацикленной на себе некогда, еще веками ранее, имперской гордыни: мы, мол, сами все знаем, и весь остальной православный мир нам не указ… Так произошел в русском обществе раскол XVII века, а он спровоцировал чудовищные с точки зрения национального самосознания петровские реформы, окончательно размежевавшие элиту и народ. Захват такого общества – дело времени, люди приняли импортированную им с Запада революцию из-за чувства мести к чуждым прозападно же и ориентированным верхам.

– В свое время преподобный Серафим Саровский говорил, что нашествие Наполеона было попущено России из-за чрезмерного увлечения знати секулярной уже к тому моменту французской культурой. Клин клином вышибают?

– Да, и в начале прошлого века произошло то же самое.

Это все уроки и вам, и нам. Никакой диалог с либеральным, предавшим свою христианскую основу Западом невозможен. Как бы они ни навязывали свою тотальную толерантность, но в том-то и дело, что они агрессивно не признают нашего права оставаться самими собой.

Потому что, пока грузин остается грузином, его ни за что не сделаешь мужеложником.

Только возвращаясь к своим собственным традиционным корням на своих же землях, мы можем надеяться на расцвет наших стран.

Найти общий язык можно только с братским православным народом. Мы, русские и грузины, идеально друг друга дополняем. Вы – вертикальное имперское иерархическое общество, но у вас отсутствуют горизонтальные структуры. А мы, наоборот, люди прежде всего горизонтальных взаимоотношений.

– Это же крест! А для благоразумных он всегда спасителен.

– Да! Наш союз синергетичен. Нас рассорили враги и дураки с обеих сторон.

– Ладно, давайте не будем уже про врагов, дураков… Расскажите лучше о философии семьи.

– Семья начинается с очень простых, но в то же время таинственных вещей. С осмысления человеком своей греховности. Никакая пропаганда, никакие фанфары и пылкие речи семью не создают. Семья – как некий очень тонкий дух – пугается каких-либо философских концептов, шарахается идеологем. Я лично все время ищу в себе признаки ржавчины, которая въедается в будни каждого из нас под натиском того постмодерна, которым отравлена современность. Когда я начинаю свой быт расчищать от этой токсичной коррозии – семья расцветает сразу.

Например, когда я замечаю, что я, как последний люмпен, хожу к холодильнику и выкладываю себе на взятую из стопки тарелку то, чего мне хочется съесть, зарывшись в свою берлогу, где я буду это, не ощущая вкуса, поглощать, пролистывая ленту Facebook-а, – а кто из нас сегодня этого не делает? – то я понимаю, что тем самым я грешу против семейной культуры. Я в данный момент убиваю свою семью. Участвую в атомизации человечества через распад моей собственной семьи.

Как бы мне ни было неудобно, как бы я ни был занят, но в определенное время я должен сказать жене и детям: «Давайте ужинать вместе!» – собрав их всех за одним столом. При этом отключены все гаджеты, выключены из розеток телевизоры и компьютеры… Нет никого и ничего. Мы просто ужинаем. Тогда совершается чудо. Происходит исцеление всех нас. Так сохраняется семья.

И таких моментов десятки, а то и сотни – надо просто их не упускать из виду. Нужны зоркость и внимание ко всему правильному и здоровому, чтобы взращивать эти живительные злаки и истреблять из нашей повседневности подсеиваемые в нее плевелы.

Очень важно семейное чтение. Просто чтение. Мы собираемся все вместе и читаем «Витязя в тигровой шкуре». Практически каждый вечер. И тоже происходят чудеса.

Семья хранится только в таких шкатулках совместного опыта. Никак иначе ее не защитить, при ином раскладе бесы ее губят.

Вот и вся философия семьи. Ежедневное неустанное семейное бытие. А также постоянное удаление всего наносного и гнилостного, что нам пытается подсунуть мир. В нашей духовной лестнице постоянно норовят завестись какие-то жуки-короеды, которые под предлогом чего-то модного вытачивают свои ажурные полости… Всю эту нечисть и заразу псевдозанятости и суеты надо непрестанно изгонять, иначе она нас лишает возможности быть семейными людьми.

Школа

На внутренних фронтах сегодня самой главной является борьба с разобщением. Семья – это радость бытия вместе. Вот о чем должны вспомнить грузины и русские! В этом смысле семья и является экклесией – малой Церковью, собранием во Христе. Что такое Церковь? Это бытие вместе с Богом.

– А Бог нам открывается в ближнем.

– Конечно! Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви (Еф. 5: 32) – так говорит апостол Павел о семье.

– Святейший Патриарх Кирилл в одной из своих проповедей сказал, что христиане призваны преображать мир. Как это на практике происходит?

– Вы знаете, как только это преображение приобретает экстравертный характер, оно тут же становится страшно неэффективным. Я за свои 20 лет воцерковления никого так и не смог никакой своей внешней активностью убедить ходить в Церковь. А вот как только вспомню, что не надо никакой агитации, и пойду молиться за человека, все меняется кардинальным образом и намного превосходит то, о чем я разве только мог помыслить.

В основу нашего единства – будь мы в соседних епархиях, странах, как и, собственно, внутри семьи, – Господь положил Свой Крест. В Гефсимании Он молился Богу-Отцу: Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17: 21). И претерпев Голгофу, с учетом Вознесения, обещал: Се, Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф. 28: 20).

Во Христе мы, несмотря ни на что, – едины.

Святой убиенный князь-мученик Илия Праведный (Чавчавадзе), классик картвельской^[2] литературы, писал: «Христос распялся ради нас, и мы распялись ради Него. Этой маленькой Грузии раскрыли грудь, и на ней, как на скале, возвели храм христианству. Строительным камнем кости свои клали и раствором – кровь свою, и врата адские не сокрушили его».

Вспомните слова преподобного Серафима Саровского.

– «Стяжи дух мирен – и тысячи спасутся…»

– Вот это главная наша задача. Мы, православные христиане, любвеобильные интроверты. Даждь ми, сыне, твое сердце (Притч. 23: 26), – а если сердце отдано Христу, то все остальное приложится (см.: Мф. 6: 33).