К версии Покровского-Юровского

Предисловие

Андрей Мановцев

Настойчивые заверения и необоснованнеы предположения

Сколько ни ставь восклицательных знаков, читатель поверит лишь аргументам. Сколько ни заполняй свой текст документами, читатель поверит лишь разговору «по делу». По видимости, статья г-на Жука обстоятельна и аргументирована. Так, в ней выделены пунктами отдельные свидетельства лжи «Записки» - лжи, по мнению Мановцева - и в каждом пункте приведено опровержение такового мнения. Но что это за опровержения? – в одном лишь месте есть аргументация, подкрепленная ссылкой на документ. Большинство же привлеченных документов носит попутный, порою даже просто сторонний характер. В этой статье мы не станем отвечать на все замечания Ю.А. Жука. Достаточно коснуться отдельных моментов, чтобы дать представление о критике г-на Жука.

Прежде всего, нужно сказать о том, как Юрий Александрович выстраивает подробную (вплоть до сведений, кто кого с кем познакомил) картину создания «Записки», будто бы никак не противоречащую тому, что исходный текст написан рукою Покровского. Здесь, как, впрочем, и всюду в тексте, г-ном Жуком используется своеобразный прием «достоверной предположительности», он пишет, например: «Действительно, что странного в такой ситуации: встретились Я.М. Юровский и М.Н. Покровский; малограмотный Юровский... рассказал Покровскому...». Затем мы узнаем, что не кто иной, как В.И. Ленин посоветовал Юровскому воссоздать письменно цепь событий, относящихся к убийству Царской Семьи, и так появляются воспоминания 1922 года. Почему так было? Да потому, что естественно так считать! Юровский знал, по Уралу, Крестинского, а Крестинский занимал высокий пост и, конечно, знал Свердлова – ну вот, все и складывается! Но только в голове уважаемого исследователя… Стоит заметить, что читая Ю.А. Жука, кажется, будто читаешь В.Н. Соловьева: те же приемы, так же активно работает воображение, та же голословность.

Далее, рассмотрим, как опровергается факт сознательной лжи Юровского, что он один свел Царскую Семью вниз. Этот факт важен потому, что, «в порядке чистого эксперимента», показывает: Юровский следует за Покровским даже там, где врать необязательно. Ю.А. Жук приводит несколько воспоминаний о том, что именно Юровский попросил Боткина разбудить Царскую Семью, но полностью игнорирует приведенные в статье А.Мановцева свидетельства о том, что вместе с разбуженной семьей вниз спускалось несколько человек, а совсем не один Юровский.

В тексте Ю.А. Жука есть удивительные противоречия (автора самому себе!), но мы не станем на этом останавливаться. Будем держаться упоминаемых фактов и, чтобы не утомлять читателя, привлечем не все из них.

Куда доехала машина. По «Записке», трупы, по дороге из Ипатьевского дома в Урочище Четырех Братьев, перегружали на пролетки из-за трудностей пути. В действительности этого не было. Выделив полужирным и курсивом, о чем идет речь, Юрий Александрович, в своем стиле, начинает опровержение: «Вполне вероятно, что такой эпизод все же имел место». Далее критик обрушивается на недопустимость привлечения книги Марка Касвинова «Двадцать три ступени вниз», но абсолютно умалчивает о показаниях Соколову крестьянина Бабинова, видевшего следы машины рядом с шахтой. (Л.А. Лыкова. Следствие по делу об убийстве российской императорской семьи». М.2007, стр.127).

Юровский место знал. В этом пункте Ю.А. Жук сначала заявляет о сомнительности такого мнения, затем подтверждает, что Юровский в сопровождении Ермакова и других осматривал местность в районе урочища 15 или 16 июля 1918 г., «но это, как он пишет, вовсе не говорит о предварительном выборе места захоронения». Затем Ю.А. Жук отмечает: зафиксированная Соколовым встреча Юровского с горным техником Фесенко «только лишний раз доказывает, что Я.М. Юровский заранее хотел осмотреть эту местность, столь хорошо знакомую П.З. Ермакову». Итак, Юрий Александрович лишь подтверждает знакомство Юровского с урочищем Четырех Братьев и, конечно, ни слова не говорит о том, что, по «Записке», Юровский совсем не знал, куда едут. См, например, в тексте «Записки»:

«...выяснилось, что никто не знает, где намеченная для этого шахта. <…> Комендант послал верховых разыскать место, но никто ничего не нашёл. Выяснилось, что вообще ничего подготовлено не было, не было лопат и т.п. Так как наша машина застряла между двух деревьев, то её бросили и двинулись поездом на пролётках, закрыв трупы сукном. <…> В лесу отыскали заброшенную старательскую шахту»

Проговорка Юровского. В воспоминаниях 1922 года, написанных, в действительности, вслед за Юровским, его другом, Ф.Ф. Сыромолотвым, передана прямая речь красноармейца, принесшего Юровскому большой бриллиант и сказавшего: «Вот возьмите, я нашёл его там, где сжигали трупы». Объяснение Ю.А. Жука: это не проговорка Юровского, а описка (sic!) Сыромолотова.

В шахте тел не было. Здесь Ю.А. Жук приводит разные воспоминания, по которым тела расстрелянных погружали в шахту № 7. Но забывает об осмотре шахты следователем Наметкиным, не обнаружившим на стенах шахты никаких следов крови, забывает о размерах шахты (трупы заведомо выступали бы из шахты), наконец, забывает о том, что констатировано в протоколе комиссии Бафталовского: трупы в шахту «не погружали» (см. беседу А.Д. Степанова с экспертом Е.В. Пчеловым http://www.pravoslavie.ru/108465.html )

Что происходило в урочище 17 и 18 и.ля 1918 г. По Ю.А. Жуку, после погружения тел в шахту, «похоронщики» разъехались и «в течение целого дня и ночи у шахты не было никого из большевиков». Откуда это известно? В этом уверен Ю.А. Жук. А зачем так много было костров и один из них диаметром 3 метра? А откуда «истолоченность травы» у шахты (возле большого костра)? (Л.А. Лыкова. Следствие по делу об убийстве российской императорской семьи». М.2007, стр.143). Если у Ганиной Ямы сжигали тела Царственных страстотепрпцев и их слуг, то истолоченность травы у костра объяснима. А их сжигали, и на это ушло 1,5 суток – см. указанную статью Ю. А. Григорьева, см. ниже свидетельство Г. Никулина

Где был Юровский 18 июля 1918 г. Этот пункт и есть то единственное место, где возражение Ю.А. Жука содержательно и имеет обоснование. А именно, по вторым (из двух имевших место) показаниям кучера Елькина, Юровский уехал в Москву в ночь 19 на 20 июля, что якобы подтверждается телеграммой Юровского из Бисерти, посланной 20 июля. Однако, прежде всего, здесь стоит иметь в виду статью В. Афонского и А.Мановцева «К отъезду Юровского из Екатеринбурга в Москву в июле 1918г.» http://www.pravoslavie.ru/108391.html - в ней показано, что, во всяком случае, категорически доверять лишь вторым показаниям Елькина неправомерно, а также приведены дополнительные соображения в пользу отъезда Юровского все-таки в ночь с 18 на 19 июля. В статье же Мановцева о недоверии к «Записке» (и Юрий Александрович это совершенно опускает) приведены также воспоминания Г. Никулина, по которым, Юровский приехал в Екатеринбург из урочища Четырех Братьев во второй половине дня 18 июля и занялся с друзьями отмыванием драгоценностей от крови, а совсем не раздобыванием транспорта для трупов и «похоронщиков», как это должно было быть по «Записке».

Телеграмма Юровского

Сколько ехали от Ганиной Ямы до Поросенкового Лога. По «Записке» отправились в путь в 9 вечера. Ю.А. Жук пишет: «На деле же грузовики, скорее всего (узнаваемый стиль предположительной достоверности! – В.А. и А. М.), двинулись в путь не в 9 часов, а значительно позже...» И в конце пункта: «Так что по времени как раз все сходится» - да, в голове у Ю.А. Жука.

«Выкопали яму». Интересно, что именно с обсуждения возможности создания пресловутого могильника всего лишь за полчаса начинается критика Ю.А. Жука следующими словами: «...яма вполне могла быть вырыта за полчаса, так как в данном случае на Коптяковской дороге был раскопан не материковый слой, а полуболотная жижа». Но далее, в конце отдельного пункта «Выкопали яму» сказано: «А так как могильная яма оказалась слишком мала для всех 11 человек, двоих было решено сжечь». Что, понятно, было гораздо проще, чем потратить еще 5 или 10 минут (судя по расчетам Ю.А. Жука) для расширения ямы.

«Сожгли два тела» - по «Записке», за два часа. В этом пункте несуразица критики г-на Жука достигает своего апогея. По его утверждению, слова Я.М. Юровского «полностью подтверждает» И.И. Родзинский, который в 1964 году вспоминал (Юрий Александрович приводит развернутую цитату): «Николай сожжен был, был этот самый Боткин, я сейчас не могу вам точно сказать. Вот уже память. Сколько мы сожгли, то ли четырех, то ли пять, то ли шесть человек сожгли. Кого, это уже точно я не помню. Вот Николая точно помню, Боткина и, по-моему, Алексея. Ну, вообще должен вам сказать, человечина, ой, когда горит, запахи вообще страшные. Боткин жирный был. Долго жгли их, поливали и жгли керосином там, что-то еще такое сильно действующее, дерево тут подкладывали. Ну долго возились с этим делом. Я даже, вот, пока горели, съездил, доложился в город и потом уже приехал. Уже ночью было, приехал на легковой машине, которая принадлежала Берзину. Вот так, собственно говоря, захоронили» (цит. по Алексеев В.В., «Гибель Царской Семьи» мифы и реальность». Екатеринбург 1993 стр. 137). Полностью подтверждает?! Читатель видит, понятно, несоответствие, и Ю.А. Жук его видит, но запросто обходится только тем, что пишет: «И.И. Родзинский за давностью лет серьзено путает количество сжигаемых тел и их принадлежность». Спрашивается, а почему читатель обязан встать на сторону Ю.А. Жука и решить, что Родзинский «путает»? Путает-то он количество сжигаемых тел, но уверен, что сожгли Николая и что соженных больше четырех. А то, что упоминает «Боткин жирный был» показывает, скорее всего, что тело Боткина сжигали.

Несуразность, допущенная Юрием Александровичем, заключается в следующих его словах: «ясно одно, пишет он, – трупы жгли не час и не два, а сравнительно большой промежуток времени, охватывающий не менее 10-12 часов». Очень странно. Как это? До вечера 19 июля? Целый день и на глазах путевого сторожа? А как же машина (грузовик Фиат) вернулась в Екатеринбург утром 19 июля? А как же «обещанные», так сказать (и Юровским, и Ю.А. Жуком) два часа? Тут даже «предположительная достоверность» не выручит уважаемого Юрия Александровича.

На этом мы заканчиваем критику критики, хотя статья Ю.А. Жука еще будет упомянута. Что же касается «Записки Юровского», снова напомним, что трезвая оценка этого текста была произведена уже 20 лет назад.

Подлинный документ?

Покойный Ю.А. Буранов пользуется большим уважением даже среди сторонников версии Покровского-Юровского. Только что толку от уважения этих последних? Оно является своеобразным картбланш для пренебрежения мнением ученого. Приведем цитату из рассмотренной нами статьи Ю.А. Жука: «сборник «Правда о екатеринбургской трагедии», изданный в 1998-м году редакцией газеты «Русский вестник» под редакцией доктора исторических наук Ю.А. Буранова, по своей сути одиозен, так как включил в себя статьи только таких авторов, которые стояли на позициях, противоположных выводам официального следствия». Спрашивается: в чем одиозность? В единомыслии участников сборника? В их отрицании официальных выводов? Использовав негативный эпитет, Ю.А. Жук отказался комментировать содержание главки «Все было ясно уже 20 лет назад» статьи А.Мановцева. А что подумает беспристрастный читатель?

В указанном сборнике Ю.А. Буранов, Н. Росс и С.А. Беляев аргументированно и однозначно отвергают ценность «Записки Юровского» как исторического обоснования подлинности «царской могилы». Со стороны оппонентов ни двадцать лет назад, ни позднее, ни в теперешнее время не было выдвинуто ни одного аргумента в пользу означенной ценности. Мы видим, что и Ю.А. Жук лишь подвергает себя опасности проиллюстрировать поговорку: «Юпитер, ты сердишься, значит, неправ».

Вопрос и не ставился

Рассказ о важнейшей находке доктора исторических наук Ю.А. Буранова содержится в интервью с историком, озаглавленном «Кто писал «Записку Юровского»?» и опубликованном в «Литературной газете» 22 января 1997 г. (см. «Правда о екатеринбургской трагедии», М. 1998, стр 13-17). Интервьюер начинает с недоумения: как же так? ведь раньше Юрий Алекссевич доверял «Записке Юровского» как достоверному документу. Ю.А. Буранов отвечает: «А произошло то, что я полностью изменил свой взгляд...» - и рассказывает о находке рукописного текста. Современные технологии позволят читателю тут же и познакомиться с этой находкой на сайте Госархива: http://statearchive.ru/assets/images/docs/r10/ Находка побудила ученого критически взглянуть на «Записку Юровского», тогда он обнаружил в ней противоречия, разрешить которые невозможно, и пришел к заключению, что это фальсификат, созданный в недрах партийной верхушки.

На наш взгляд, не менее важно познакомить читателя с тем, как завершилось упомянутое интервью. Ю.А. Буранову был задан вопрос: «Как Вы считаете, существует ли вообще в природе документ, который с полным правом можно считать «Запиской Юровского»?» Историк, архивист, обладавший огромным опытом работы, ответил так: «Убежден: существует. Не может не существовать! Ну, представьте себе, в Москву приезжает человек, который недавно расстрелял царя. Он привозит документы, привозит ценности. И что, никто не поинтересовался, как происходил расстрел? Что случилось с трупами?.. Разумеется, он должен был письменно во всем отчитаться, все описать, все зафиксировать. Так что это есть – стоит только действительно открыть архивы...». Новым следствием вопрос о таковом документе и не ставился – думается, по той простой причине, чтоб не надо было на него отвечать.

Расследование в ЦК КПСС 1964 года и версия Покровского

Расследование ЦК КПСС, посвященное цареубийству, было начато, по личному распоряжению Н. С. Хрущева, . в начале 1964 г. Дело в том, что к генеральному секретарю ЦК КПСС обратился сын Михаила Александровича Кудрина (известного также как Медведев-Кудрин), человека, причастного к цареубийству и умершего в середине января 1964 г.   Кудрин младший, Михаил Михайлович, передавал в ЦК КПСС текст воспоминаний своего отца и испрашивал разрешения о сохранении льгот для своей матери, вдовы персонального пенсионера. Расследование, истинные мотивы и цели которого остаются в тени, завершилось в июне 1964 г. В то время из тех, кто имел отношение к цареубийству, были в живых еще только два человека, один из убийц Григорий Никулин и один из «похоронщиков» Исайя Родзинский. Они были вызваны в ЦК КПСС (не без того, чтоб спровоцировать у вызванных чувство встревоженности) и обстоятельно допрошены. Интересно, что беседы вел Михаил Михайлович Кудрин. В 2008 году Ю.А. Жук опубликовал воспоминания Кудрина и беседы с Никулиным и Родзинским в сборнике материалов «Исповедь цареубийц». Нас интересует здесь только один аспект: в какой степени апостериорные свидетельства участников злодеяния подтверждают версию Покровского-Юровского.

Свидетельство Кудрина. http://statearchive.ru/assets/images/docs/n09/

Михаил Медведев-Кудрин 1930-е

Приведем рассказ Кудрина, начиная с попытки сжечь тела, извлеченные из шахты. «Готового плана перезахоронения у ребят не было, куда везти трупы никто не знал, где их прятать – также. Поэтому решили попробовать сжечь хотя бы часть расстрелянных, чтобы из число было меньше одиннадцати. Отобрали тела Николая II, Алексея, царицы, доктора Боткина, облили их бензином и подожгли. Замороженные трупы дымились, смердили, но никак не горели. Тогда решили останки Романовых где-нибудь закопать. Сложили в кузов грузовика все одиннадцать тел (из них четыре обгоревших), выехали на коптяковскую дорогу и повернули в сторону Верх-Исетска. Недалеко от переезда (по-видимомму через Горно-Уруальскую железную дорогу, - на карте место уточнить у Родзинского), в болотистой низине машина забуксовала в грязи – ни вперед, ни назад. Сколько ни бились, ни с места. От домика железнодорожного сторожа на переезде принесли доски и с трудом вытолкнули грузовик из оразовавшейся болотистой ямы. И вдруг кому-то (Юровский говорил мне в 1933 году, что – Родзинскому) пришла в голову мысль: а ведь эта яма на самой дороге – идеальная братская могила для последних Романовых. Углубили яму лопатами до черной торфяной воды. Туда, - в блотную трясину спустили трупы, залили их серной кислотой, забросали землей. Грузовик от переезда привез с десяток старых пропитанных железнодорожных шпал, - сделали из них над ямой настил, проехались по нему несколько раз на машине. Шпалы немного вдавились в землю, будто бы они всегда тут лежали» («Исповедь цареубийц», стр. 191).

Что обращает внимание в этом отрывке? Во-первых, упоминание попытки сжигания тел расстрелянных, при готовности, прямо скажем, изобразить исполнителей важнейшего поручения революции как каких-то идиотов. Во-вторых, небрежность передачи рассказа Юровского: хоронят все одиннадцать трупов. Можно ли видеть в этом рассказе хоть сколько-нибудь достоверное свидетельство? По ряду причин, нельзя. Прежде всего, оно заведомо вторично, со слов самого автора. Кудрин ссылается на Юровского и Родзинского как на источники информации. Он упоминает о встречах с Юровским в 1933 году. В беседе с Г.Никулиным Михаил Кудрин-младший http://statearchive.ru/assets/images/docs/n10/ упомянул о встречах Юровского с Кудриным в 1936 г. Юровский держался версии Покровского, научил и Кудрина, что так будет правильно Далее, нельзя не сказать о том, что, что М.А. Кудрин не вызвал доверия среди историков-коммунистов, когда, стараниями его сына, воспоминания Кудрина всплыли на поверхность. Публиковать их не рекомендовали. В этом плане стоит обратиться к документу, интересному в разных отношениях

Справка центрального партийного архива «О расстреле Николая II и его семьи»

http://statearchive.ru/assets/images/docs/d06/

Как может убедиться читатель, некоторые эпизоды воспоминаний Кудрина прямо обличаются в этой «Справке» как измышленные, и выражается сомнение в том, что М.А. Кудрин вообще участвовал в расстреле, а не то что первым убил Царя (Михаилу Александровичу, очевидно, хотелось войти в историю). В частности, указывается на то, что в своей автобиографии, написанной М.А. Кудриным в 1931 г. при вступлении в общество старых большевиков, он об участии в расстреле Царской Семьи ничего не писал. Можем ли мы верить словам этого человека? Да, он, вместе с Ермаковым, был одним из главных «похоронщиков»; как и другие, врет про погружение тел в шахту, как и в «Записке Юровского», упирает на спонтанность принимавшихся решений. Традиционная изолганность партийца.

Стоит отметить, что в «Справке» нет анализа сокрытия следов цареубийства: в ней одновременно и упоминается – как авторитетный источник - книга П.М. Быкова «Последние дни Романовых» (в которой, как известно, утверждается, что тела сожгли), и цитируется рукопись М.Н. Покровского, так и обозначенная в тексте «Справки»: «В центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС сохранилась рукопись М.Н. Покровского о расстреле Николая Романова». Приложение № 2 к рассматриваемой «Справке» - это тот самый текст, который станет «Запиской Юровского» и который назван здесь «Покровский о расстреле Романовых». Авторов «Справки» интересовало только то, что по Покровскому, в Царя стрелял Юровский, а Кудрин как участник расстрела не упомянут, отсюда и название: «о расстреле», хотя текст Покровского приведен целиком.

Версия захоронения тел расстрелянных полностью принимается (и фигурирует как информация, полученная от Юровского) в документе, составленном после изучения как воспоминаний Кудрина, так и бесед с Никулиным и Родзинским , а именно в « Докладной записке секретаря ЦК КПСС Л.Ф. Ильичева Первому секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву о письме сына М.А. Медведева на имя Хрущева с анализом документальных данных об убийстве царской семьи». (дата: 6 июня 1964 г). Конечно, никакого анализа свидетельств в тексте Ильичева нет, при этом И.И. Родзинскому и его показаниям придается весьма большое значение.

Свидетельство И.И. Родзинского http://statearchive.ru/assets/images/docs/n11/

Исайя Родзинский 1935

Укажем и еще «завиральные» штрихи в показаниях Исайи Иделевича. Он, кстати, ничего не говорит о дождях 18 июля в районе Коптяков. О холоде говорит, а о дожде ни слова. Прежде всего, в описании Родзинского (так и в тексте «Записки Юровского», так и у Кудрина), большевики, которым поручено отвественнейшее дело, адекватностью не отличаются. Как и у других рассказчиков, тела расстрелянных погрузили в шахту. (Мы уже отмечали, что, хотя бы по Бафталовскому, этого не было). Далее Родзинский очень эмоционально описывает: «Так вот, их тогда туда опустили и посчитали дело законченным. Но когда приехали на следующий день и доложили, что, где и как – схватились за голову все. Чепуха! Нельзя так. Нам ведь оставлять надо город через несколько дней, Что же получится, ведь явно, что найдут всех». Далее: «Казалось бы, на этом этапе уже надо было решить сначала, куда и как захоронить (т.е. еще до вытаскивания тел из шахты – В.А. и А.М.), а уж потом, а потом меры предпринимать. А вышло наоборот. Приехали и первым делом занялись тем, что вытащили всех и сложили. Сложили, а рядом дорога. Нелепость страшная. <…> Ну, вот, повытаскивали мы их, уложили, покрыли рогожами; рогожи привезли с собой. А что дальше делать? Встали. Подготовленного ничего. И не думали даже об этом. А тут, понимаете, уже рассветает, рядом дорога. День. На базар едут. Но все-таки одного конного выставили <…> Боялись: дорога, лес, ребята за грибами пойдут. Селение рядом. Вот и пришлось искать, что будем делать» («Исповедь цареубийц», стр. 425). Комментарии излишни, достаточно обратить внимание на ни с чем не сообразные слова: «На базар едут!», «одного конного выставли», «ребята за грибами пойдут». Дальше Исайя Иделевич рассказывает, как повезли расстрелянных в найденную посланными для того разведчиками - все спонтанно! - брошенную шахту, как машина застряла, и сколь спасительным явилось соображение: тут и захоронить. Родзинский: «Ну, тут часть разложили мы этих самых голубчиков и начали заливать их серной кислотой, обезобразили все, а потом все это в трясину. Неподалеку была железная дорога. Мы привезли гнилых шпал, проложили мостик, через самую трясину. <…> а остальных на некотором расстоянии стали сжигать («Исповедь цареубийц», стр. 426). Интересно отметить следующую деталь. В своем выступлении перед старыми большевиками 1 февраля 1934 г. в г. Свердловске Юровский сказал: «Потеряв нас, когда мы уже все кончили, приехали ребята из облЧК: товарищи Исай Родзинский, Горин и еще кто-то» (В.В. Алексеев. Гибель Царской Семьи: мифы и реальность. Екатеринбург 1993, стр. 116). Следовательно, по Юровскому, Родзинский вообще не принимал участия в захоронении. Снова ложь (и зачем?).

Далее текст, уже знакомый читателю. Надо сказать, что, по Родзинскому, машина застряла «к вечеру», так что получается, что в город он ездил («доложиться»), поздно вечером, а вернулся ночью. Как бы нормально. Но, если сравнить с другими показаниями и учесть сколько нужно времени на сжигание тел, повествование Родзинского никак не укладывается в последовательность событий.

Тут стоит заново коснуться одной подробности. Аудиозапись показаний Родзинского оказалась доступной рядовым посетителям выставки «Гибель семьи Императора Николая II. Следствие длиною в век», проходившей летом 2012 года в Архиве РФ: можно было взять наушники и прослушать. Причем есть интересная деталь в устном рассказе Родзинского, не вошедшая ни в книгу В.В. Алексеева, ни в книгу Ю.Жука «Исповедь цареубийц» (Алексеев, заметим, не претендует на полноту воспроизведения аудиозаписи, а Ю.А. Жук претендует) Деталь такая. Родзинского спрашивают: «Долго жгли, до конца?», тот отвечает: «Долго жгли, по-моему, долго жгли, до конца». «До конца» было сказано уверенно, как уверенно говорят свидетели того, что сами видели. Важно отметить, что в 1964 году Исайя Иделевич Родзинский (1897 – 1987), хоть и жаловался иронически на собственную память, был в здравом уме, ему было 69 лет – бодрый, цинично похохатывавший старик.

Объяснение может быть только одно: И.И. Родзинский говорит о сожжении тел на Ганиной Яме, произведшим на него большое впечатление, а при этом выполняет наказ: машина застряла, захоронили под «мостиком» и т.д.

Свидетельство Г. Никулина http://statearchive.ru/assets/images/docs/n11/ носит опосредованный характер.

Григорий Никулин

Мы не то что не видим никакого подтверждения захоронения под «мостиком», но видим очевидное подтверждение версии Н.А. Соколова – о сожжении расстрелянных на Ганиной Яме. При этом Никулин виделся с Юровским сразу же по окончании дела. Странно, конечно, что Г. Никулин не был проинструктирован, какой нужно держаться версии. (А какой-то инструктаж он прошел! – не зря в его беседе упоминается, что он знаком с книгами Соколова и Дитерихса). Что ж, это из серии «у всех не все гладко».

Свидетельство Сухорукова

Григорий Иванович Сухоруков был уральцем, красноармейцем. Летом 1918 года он проходил службу в составе Особого отряда Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии, участвовал в сокрытии трупов Царской Семьи. Им оставлены краткие воспоминания, датируемые 1928 годом – Ю.А. Жук счиатет, что они были написаны по просьбе Уральского Истпарта (Комиссии по истории Октябрьской революции и РКП(б)) к 10-летию со дня расстрела Царя. Ю.А. Жук пишет: «Воспоминания Г.И. Сухорукова – первый и единственный в своем роде документ, подробно рассказывающий о проведенной уральскими чекистами операции по сокрытию трупов убитой Царской Семьи и находящихся при Ней лиц (Не считая воспоминаний И.И. Родзинского, записанных на магнитофонную пленку в 1964 году)». Усомнимся в справедливости слова «подробно» - речь идет о 14 строчках. Как и другие свидетели в пользу «Записки Юровского», Сухоруков утверждает, что чекисты не знали, что делать с трупами: «По извлечении трупы сложили недалеко от шахты и закрыли палатками, приступили к обсуждению: куда девать? Сначала решили вырыть яму прямо на дороге, закопать и сильно снова заездить, но грунт оказался каменистым, и эту работу бросили, решили дождаться автомобилей и с соответстсвующим грузом потом отвезти в В-Исетский пруд. Вечером пришли автомобили; трупы уже были погружены на повозки, и мы с повозок их снова перегрузили на автомобили и поехали. Недалеко была мочежина настланная шпалами в виде моста и здесь-то задний грузовик, почти проехавши, застрял, все наши усилия ни к чему не привели, и решили шпалы снять, выкопать яму, слложить трупы, кислотой, закопать и снова наложить шпалы. Так было и сделано. Для того, что если бы белые даже и нашли эти трупы и не догадались по количеству что это царская семья, мы решили штуки две сжечь на костре, что мы и сделали. На наш жертвенник попал первый наследник, и вторым младшая дочь Анастасия. После того, как трупы были сожжены, мы разбросали костер, на середке вырыли яму, все оставшееся – недогоревшее, сгребли туда и на том же месте снова развели огонь и тем закончили работу» («Исповедь цареубийц», стр. 459). .

Что в итоге

На наш взгляд, беспристрастный читатель может сделать, в итоге, следующие выводы

1. «Записка Юровского» исполнена противоречий и лживых сведений, Более того, нет ни одного эпизода в «Записке», относящегося к заметанию следов преступления, который в «Записке» не был бы искажен или лживо описан. Возражения Ю.А. Жука несостоятельны.
2. Я.М. Юровский не может считаться автором «Записки Юровского». В крайнем случае, он лишь соавтор М.Н. Покровского, большевистского историка-фальсификатора. Версию захоронения поэтому естественно обозначать как версию Покровского-Юровского.
3. Свидетельства в пользу версии Покровского-Юровского исходят только от лиц, причастных к цареубийству, причем даже их нельзя считать друг с другом согласными.
4. Расследование цареубийства, проведенное в ЦК КПСС в первой половине 1964 не подтвердило версии Покровского-Юровского. А именно, в связи с этим расследованием можно констатировать следующее.

А. Свидетельство М.А. Кудрина не является достоверным. Даже партийные историки и архивисты выражали недоверие к этому автору. Его описание захоронения под «мостиком» можно считать столь же сомнительным, как и приписывание себе главенствующей роли в цареубийстве.

Б. Свидетельство И.И. Родзинского содержит серьезные противоречия и несуразности. Возраст (69 лет), состояние рассудка и живая готовность к общению Исайи Иделевича говорят при этом о нормальном состоянии его рассудка. Объяснение противоречиям и несуразностям в его показаниях заключается в том, что Родзинский, говоря о захоронении под «мостиком», выполняет чье-то поручение, а говоря о сожжении тел, вспоминает то, чему сам был свидетелем на Ганиной Яме.

В. Цареубийца Г. Никулин свидетельствует, пусть и опосредованно, лишь о том, что тела Царственных Мучеников и их слуг сжигались на Ганиной Яме.

5. Свидетельство Сухорукова, по его краткости и легковесности, носит вторичный характер и не дает оснований для доверия версии Покровского-Юровского.

Итак, мы снова и снова приходим к тому, что версия Покрвоского-Юровского не имеет никакого исторического обоснования.