Берёт за руку и ведёт

Саратовское женское епархиальное училище, где девушки со всей России учатся на регентов, в шутку называют кузницей невест. Именно сюда часто заглядывают молодые семинаристы, а в будущем священники, в поисках своих вторых половинок. И это вполне логично: с кем еще решиться связать свою жизнь, если не с человеком, который так же, как и ты, стремится посвятить себя и свои таланты служению Церкви и с которым ты с наибольшей вероятностью найдешь то общее, без чего невозможна семья? Девичье предание богато красивыми историями о том, как воспитанницы училища с Божией помощью находили здесь своих будущих супругов и впоследствии становились матушками. Стала матушкой и Марина Диянова – воспитатель в училище, но не это в ее истории главное. Куда главнее то, как премудро Господь ведет за Собой человека, сделавшего Ему навстречу всего лишь несколько уверенных шагов.

Марина Диянова

Мы познакомились с Мариной в училище, куда она пришла со своим малышом – веселым двухлетним карапузом, похожим на маму как две капли воды. Беседуя об училище и жизни его воспитанниц, мы говорили и о том, что встреча с Богом – всегда чудо, путь к Нему у каждого свой, он исключителен и неповторим, как неповторим человек.

Путь нашей героини уникален той поистине удивительной последовательностью событий, которая привела ее, совершенно не церковного человека из неверующей семьи, к Богу и к вере и сделала по-настоящему счастливой.

Кроме того, в ее жизни было знаменательное и для всей епархии событие: по воле Божией именно ей пришлось заниматься организацией перезахоронения последней игумении саратовского женского Крестовоздвиженского монастыря Антонии (Заборской) с Воскресенского кладбища в саратовский женский Свято-Алексеевский монастырь.

Исторический вид Крестовоздвиженского храма

Никто не расскажет о человеке и событиях его жизни лучше, чем он сам. Поэтому мы решили дать слово матушке Марине.

Преображение в Дивеево

– Я из нецерковной семьи, молодость родителей прошла в советские времена. В храм не ходила и о Церкви ничего не знала. Но однажды в моей жизни случилась паломническая поездка – в Дивеево, и оттуда я приехала уже другим человеком. Это произошло не потому, что я сразу все поняла, просто в душе появилось чувство радости, прежде никогда мной не испытываемое. Вроде бы все в моей жизни было хорошо, но чего-то важного – не хватало. Я и сама не понимала чего.

В храм я пошла не сразу. Когда долгое время живешь, не имея представления о Боге, о молитве, вдруг взять и влиться в церковную жизнь – сложно. Первое время ничего не понимала, но постепенно стала исповедоваться и причащаться, и церковная жизнь стала открываться мне в своей полноте.

Мне очень хотелось духовного общения. По образованию я юрист, работала в судебной системе сначала секретарем, потом помощником судьи, и, конечно же, общаться на такие темы на работе было не с кем. Дома моей радости от открывшейся мне новой жизни не разделили, восприняли в штыки. Я поначалу обижалась, пыталась объяснить родителям, чего они себя лишают, не идя в церковь, но потом поняла, что неофитство – не самый лучший способ в чем-то убедить человека. Люди со временем сами все поймут и все увидят, твоя же задача – просто жить и меняться в лучшую сторону. Какое-то время мама отговаривала меня, но потом поняла, что бессмысленно: я с детства настырная.

Господь постепенно все управил – мои домашние стали спокойнее относиться к моему «увлечению», папа большого интереса не проявляет, но и ожесточения уже не испытывает, а мама в конце жизни даже исповедалась и причастилась. Для меня это была большая радость.

Промыслительная потеря

– Мой путь в епархиальное училище начался с объявления в газете «Православная вера», когда я узнала, что Обществу милосердия требуются волонтеры. Мне к тому времени уже давно хотелось посвятить себя чему-то полезному, и Господь, наверное, увидел, что в моем сердце такое желание зародилось.

У общества было послушание – гулять по выходным с детками из дома малютки. Было еще и другое послушание – дежурить с сиротами и отказничками в 3-й клинической больнице. Гуляла я охотно, а дежурства в больнице очень боялась: мне казалось, что если у меня нет опыта, то и ничего не получится. Но и это получилось – Господь меня утвердил.

Потом в моей жизни случился определенный переворот – я попала на работу в нефтяную компанию, с хорошей зарплатой, сначала временно, но перспективой тут остаться. И вот я бросаю свою работу в суде и ухожу в эту компанию, а спустя три месяца получаю письмо, в котором меня благодарят за работу – в дальнейших моих услугах компания не нуждается. Позже я узнала, что таких уволенных людей было много, нас просто использовали и бросили.

Ночью молитва другая. С утра до вечера на ногах, а помолишься – усталости как не бывало

Как раз в этот период мне позвонили из Общества милосердия и предложили попробовать себя в училище в роли воспитателя. Была пора отпусков, нужно было человека подменить. Мне тогда было 28 лет, и меня еще саму нужно было воспитывать. Я проработала месяц и больше уже не хотела никуда уходить, хотя зарплата воспитателя была процентов двадцать от той, что я получала в нефтяной компании. Тогда я плакала, а теперь понимаю: потеря той работы была промыслительной.

Трудно объяснить, что меня так в училище «зацепило». Девчонки относились ко мне как к маме, делились секретами, искали поддержки, особенно те, кто приехал из других городов и чьи мамы остались далеко.

По вечерам, когда все послушания окончены, мне нравилось спускаться в храм и там молиться (Крестовоздвиженский храм расположен на первом этаже, а училище вместе с общежитием – на втором и третьем. – Е.Б.). Ночью молитва другая. С утра до вечера на ногах, а помолишься – усталости как не бывало. Маме сказала: это мое, и отсюда никуда не уйду.

Я поняла: если ты делаешь шаг навстречу Богу, Господь берет за руку и ведет.

Когда вопросов не возникает

Михаил и Марина Дияновы

– Спустя примерно три месяца после прихода в училище я познакомилась со своим будущим мужем, сейчас он священник (отец Михаил Диянов – клирик храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали». – Е.Б.). А я, получается, матушка.

Мы познакомились совершенно случайно: Михаил пришел по какому-то делу к нам в училище. Стали общаться, потом встретились в городе. У меня сразу возникла симпатия; он позже говорил, что у него тоже.

Супруг мой из Пензы, в Саратов приехал учиться в семинарии; когда познакомились, он был уже на последнем курсе. Участник известной в свое время группы «Акростих», музыкант, играл на барабанах; по благословению владыки Лонгина ездил с концертами по области, потом пел в архиерейском хоре.

Священник Михаил Диянов

Даже мама моя, когда он приехал к нам домой знакомиться с родителями, сразу сказала: это твой человек.

Через девять месяцев мы повенчались. Года полтора он был диаконом, потом был рукоположен и стал священником. У нас родился мальчик, а сейчас мы ждем второго. Конечно, трудностей много, но мы очень счастливы.

Все мои родственники меня с 18 лет мучили разговорами о необходимости побыстрее выйти замуж. Прожужжали все уши! И до прихода в храм я долго очень расстраивалась, что не замужем, мне казалось, что я какая-то не такая и что-то со мной не так. Я даже толком ни с кем не встречалась (мой муж был первым мужчиной, на свидания с которым я стала ходить). Хотя не была какой-то забитой тихоней – просто сердце не лежало.

А когда пришла в храм, то переживать перестала, мне стало легко. Во всех сферах жизни. В итоге вышла замуж в 29 лет.

Вы с супругом действительно единое целое. У него неприятности – и ты даже на расстоянии это чувствуешь

Девочки в училище меня потом долго спрашивали, как я поняла, что это «мое». Я им отвечала: «мое» – это только тогда, когда нет сомнений, когда даже вопрос себе такой не задаешь…

Одна девочка у нас тут встречалась с мальчиком-семинаристом и всю учебу думала, «ее» это или «не ее». Я ей говорю: если думаешь, значит, точно не твое…

Когда человек «твой», ты уже с ним, ты словно вся в нем, это действительно как будто единое целое. У него неприятности – и ты даже на расстоянии это чувствуешь. Одним словом, понять это очень просто.

Сейчас вспоминаю, что нашему знакомству предшествовало одно событие. В нашем храме есть традиция служить на Петра и Февронию – покровителей семьи. В тот день владыка Лонгин служил. Помню, мы, воспитатели, суетились наверху о чем-то бытовом, а девчонки мне говорят: «Марина Владимировна, вы же не замужем, бегите скорее вниз, на службу!» Я послушала их, пошла, а вскоре мы с Михаилом познакомились. Вроде бы не может быть, а оно и правда так получается.

В семейной жизни есть этапы. Сначала эйфория, потом человек становится немного другим, выплывают недостатки. У меня тоже непростой характер, капризный, все время прожила за мамой с папой. А тут раз – и такое резкое взросление. И замуж вышла, и мама вскоре умерла…

Думаю, это не просто так: значит, Господь меня воспитывает.

Музыка и дисциплина

Воспитанницы

– В училище у нас учатся девочки разного возраста: и после 9-го класса, и те, кому чуть больше 30. Жизнь в училище не самая легкая: строгая дисциплина, множество послушаний – девочки сами себе готовят, сами убираются. Тебе сказали – ты должен пойти и молча сделать, а когда сделал – помоги другому. Плюс насыщенный график занятий, приходят преподаватели из консерватории, музучилища, семинарии; вечером служба. Времени свободного почти не остается. Здесь начинается обтирание характеров. Самым маленьким воспитатели одновременно и няни.

Тем, кто постарше, такая жизнь дается тяжелее. Потому что они уже привыкли жить сами по себе, смирения немножко не хватает… Куда захотел, туда пошел, а здесь все по времени. Многие девочки выходят потом замуж за семинаристов, становятся матушками, а жизнь матушки тоже не из легких. Он батюшка, а она регентует, дети на руке сидят… Нужно, чтобы девочка была готова к такой жизни.

Если человек выдерживает первые два-три месяца, то дальше все идет хорошо.

Долгое время в нашем училище готовили еще и сестер милосердия, многие девочки после учебы работают по специальности в самых тяжелых местах, например в реанимации. Но сестра милосердия – это такое редкое призвание, что откликаются на этот призыв единицы. Поэтому набор на это направление пришлось свернуть и оставить только регентов. Выпускницы по этому профилю без работы не останутся – их сразу прикрепляют к храмам, трудоустройство стопроцентное.

Игумения Антония

– До революции на месте нашего училища был Крестовоздвиженский женский монастырь, его последнюю игумению Антонию большевики замучили в саратовской тюрьме, сам монастырь закрыли, а впоследствии взорвали.

Ночью ее выводили на кладбище, раздевали догола и, грозя убийством, требовали отречься от Христа. У нее были выбиты зубы, ее не кормили и, по всей видимости, истязали. 5 июня 1942 года она умерла. Ее похоронили на Воскресенском кладбище, но монашеский обычай требует, чтобы монах был похоронен в месте своего главного земного служения – в монастыре.

Воспитанницы вместе с настоятелем храма и директором училища отцом Сергием Кляевым

Попытки перезахоронить мощи игумении Антонии предпринимались неоднократно, но было много сложностей.

Игумению Антонию выводили на кладбище, раздевали и, грозя убийством, требовали отречься от Христа

И вот в 2012 году отец Сергий Кляев, настоятель Крестовоздвиженского храма, поручил мне, как человеку, который в силу профессии разбирается в бумагах, организовать перезахоронение игумении с Воскресенского кладбища в Алексеевский монастырь.

Я сейчас понимаю, насколько в жизни все взаимосвязано. Когда работала в районной администрации, исполняла обязанности нотариуса. И приходила ко мне девочка, у которой умирала мама, просила сделать нотариальный выезд, чтобы оформить завещание. Я приехала. Она плакала, я ее, как могла, утешала, мы подружились, обменялись телефонами. Потом оказалось, что она работала секретарем в администрации города.

Крестовоздвиженский храм

И вот батюшка благословляет меня на это задание. Тут самое главное – выяснить, есть ли у умершего родственники, чтобы взять согласие на перезахоронение. В паспортном столе нам ничем не смогли помочь, сказали, что во время войны все архивы были сожжены, да и срок давности прошел. Мол, ищите, как хотите, но никто вам согласие не даст…

Я думаю: «Господи, что же делать?!» Звоню этой девочке: а вдруг она знает, как можно помочь?.. Ведь через администрацию решаются многие вопросы. Оказалось, что, когда я звонила, мы с ней были на соседних улицах. Тут же встретились. Она мне говорит: «Всё решим. Ты так меня тогда поддержала!..»

Уж не знаю, чем я смогла ей тогда помочь, но обещание свое она выполнила: пошла к главе города, и глава дал согласие на перезахоронение. И даже походатайствовал за нас перед «Ритуалом», сотрудники которого согласились все сделать во славу Божию, бесплатно…

Когда мощи перенесли в храм, люди чувствовали такую радость, словно это была Пасха, хотя на дворе стоял ноябрь

Мы доставали мощи игумении Антонии спустя 70 лет после ее трагической гибели, но у меня не было страха, отвращения, оторопи, хотя я первый раз в жизни стала свидетелем такого события. Я понимала, что происходит что-то очень важное, но всю масштабность этого осознала только спустя время.

Когда мощи перенесли в храм, собралось очень много прихожан, игумению переодели в монашеские одежды, здесь стоял ее гроб, и люди чувствовали такую радость, словно это была Пасха, хотя на дворе стоял ноябрь.

Крестовоздвиженский храм изнутри

Потом в храм приходили бабушки и рассказывали различные чудесные истории, связанные с именем игумении Антонии. Одна бабушка, например, упала, сломала шейку бедра, думала, что в таком возрасте уже ничего не заживает, а вспомнила игумению и ее пребывание в храме – и постепенно выздоровела.

Я счастлива, что была причастна к этому событию. Все это, конечно, Господь управил.

Есть информация, что игумению Антонию, возможно, причислят к лику местночтимых святых. Лично у меня нет сомнений в том, что так оно и будет!