Байкальский Ваал

Вид на озеро Байкал с самой северной точки острова Ольхон мыса Хобой. Фото: Евгений Епанчинцев/ТАСС

Установки всевозможных арт-объектов зачастую проходят без огласки, как говорится, «по-тихому». Конечно, какая-то информация в прессе появляется, но, как правило, ее не замечают. Так случилось и со статуей «Хранитель Байкала», установленной на острове Ольхон Иркутской области недалеко от мыса Хобой. Никаких опросов среди местных жителей не проводилось – людей поставили перед фактом. А они привыкли посещать это место. Привыкли видеть его другим. И это не только местные жители, но и влюбленные в эти края туристы, которые приезжают сюда каждый год. Прокомментировать ситуацию Царьграду согласился кандидат исторических наук Артем Ермаков.

– Обычно люди радуются установке арт-объектов. Они украшают ландшафт, привносят в них какой-то новый смысл. Почему общественность недовольна этой скульптурой?

– Начнём с того, что Ольхон непоправимо изменится даже внешне. При том, что это – заповедник и охраняемый природный и культурный объект. Достаточно странно, когда кто-то берётся улучшать знаменитый ландшафт, который является в некотором роде священным. Оркнейские острова в Шотландии обладают культовым статусом до сих пор, несмотря на то, что там проживает так называемое передовое цивилизованное население. Их просто так попробуй-ка улучшить? Возвести там какое-нибудь «хайтековское» здание или арт-объект? На площади в городе – пожалуйста! Это – обсуждаемый момент. Но не в заповеднике или в национальном парке.

Возьмём, к примеру, острова Соловецкого архипелага или Кижи в Онежском озере в Карелии. Это сравнимые с Ольхоном по историческому значению объекты, где совершенно невозможно представить модернистскую статую.

Но, кроме того, внимательное изучение внешнего вида этой статуи, которую до недавнего времени нам демонстрировали исключительно со спины, показывает, что по своей сути это – культовый объект. Внешне схожий с известными по археологическим раскопкам финикийскими статуями Ваала или Молоха, сооружёнными ещё до нашей эры и хорошо известными нам по Ветхому Завету. Скульптура Намдакова – это такой же Ваал, только лесной и рогатый, хотя у оригинального Ваала тоже есть небольшие рожки, а нижняя пещера между опор или «ног» этого существа совершенно очевидно соотносится с печью. В которую, напомню, бросали жертвенных животных и, возможно, людей. Может быть, это не так, но художник ведь не даёт никаких комментариев. В конце концов, можно было бы показать и обсудить, откуда столь ярко выраженное сходство? Чем оно объяснимо? И самое главное, почему так настаивают именно на этом месте установки?

Молох или Ваал. Фото: www.globallookpress.com

Если бы это был арт-объект, то ему предпочтительнее было бы стоять в музее или на площади города, а не на островном берегу, куда затруднён доступ людям. В этом смысле художник должен был быть только рад пожеланию установить его скульптуру где-то в людном месте. Так или иначе, мы знаем, что такие предложения были, но скульптор от них категорически отказался.

– Как правило, установка таких объектов преследует определенные цели. Привлечь внимание туристов, например. Придать туристической зоне какой-то фольклорный колорит. Что известно об этой скульптуре?

– Видимо, существует совершенно определённый план последующего использования этого сооружения, неизвестно, в каких целях. Нам об этом не говорится. То есть главное установить его, причём установить именно в этом месте и как можно быстрее. Видимо, чтобы общественное сопротивление не успело нарасти. А потом бы уже зашла речь о защите: когда он установлен. Тогда, безусловно, любые попытки его не то что снести, а даже подвинуть будут приравниваться к вандализму и заговору против культуры.

Но культурный ли это объект? Он имеет все статусы культового. Представим себе что, допустим, Русская Православная Церковь поставит крест на Ольхоне. Какое будет к этому отношение? Тут же разразиться скандал, посыпятся обвинения в «клерикализации» и тому подобное. А вот арт-объекты такого сомнительного вида и вызывающие странные ассоциации, оказывается, можно возводить под видом искусства.

Безусловно, Намдаков, известен как крупный художественный деятель. Впрочем, также известен и Церетели. Кому-то подобная мысль покажется кощунственной, но у людей - разные вкусы. Для меня, например, манеры обоих художников в равной степени антикультурны. Тем не менее часть иркутской интеллигенции защищают данную статую априори, даже не глядя на проект, просто зная, что «Намдаков ничего плохого не сделает». Они могли бы разобраться в ситуации и посмотреть на этот вопрос иначе. Когда речь идёт о памятнике какому-то человеку или символическому образу, или когда речь идёт о явно духовном сооружении. Тут даже автор не в силах этого скрыть, называя своё творение «хранителем Байкала», но никак при этом не конкретизируя, а какой, собственно, культовой традиции принадлежит этот символ? Какая это традиция? Или, может быть, речь идёт о новом религиозном движении?

Может быть, автор хочет основать новый культ с нуля, и таковы его представления о верховном божестве. В таком случае ему стоило бы честно сказать и предупредить всех, что новый культ открывается на Ольхоне.

Скульптура российского художника Д. Намдакова "Хранительница" установлена в лондонском Гайд-парке. Фото: Nils Jorgensen/Zuma/TASS

При этом обратите внимание, что мы пока рассуждаем чисто с культурологической стороны, не вторгаясь еще, собственно, в религиозную плоскость. А если посмотрите, кто выступает против скульптуры – вы удивитесь: православные, буддисты и даже местные жители – шаманисты. Я думаю, что если провести опрос среди иудеев или католиков Иркутска и чётко им показать, что это за сооружение, то вряд ли кто-то скажет, что ему всё равно. Очевидно, речь идёт о вмешательстве в религиозное равновесие, сложившееся в нашем регионе. Наступление на религиозный мир какого-то неизвестного (а, может, и известного, но нелегализованного пока) религиозного движения.

Достаточно уравновешенное поле межрелигиозных отношений в скором времени может быть изменено и расколото. Не говоря уже о чувствах верующих. Всё-таки религиозные люди полагают, что подобные объекты изменяют духовное пространство.

Совершенно очевидно, что под видом художественной акции производится самое настоящее религиозное вторжение. Но, по сути своей, мы имеем дело с абсолютной агрессией без какого бы то ни было внимания к общественному мнению.

Конечно, туристам будет интересно взглянуть на композицию, но Ольхон и так переполнен приезжающими. Насколько мы знаем, существует проблема регулировки этого потока, так что дополнительного внимания в эту зону, возможно, привлекать не стоит. Эта не та ситуация, когда, допустим, деревня Анга погибает, и туда определенные средства вкладываются для того, чтобы организовать поток людей, которые иначе туда не приехали бы. Этно-парк в Усть-Орде сооружается по тем же причинам. А в нашем случае, какую это преследует прагматическую цель? Скорее всего, опять же, она связана с тем религиозным движением, которое пока не раскрывает своего лица, но стоит за лоббизмом в области установки этого «памятника». Мы видим только первый шаг, а когда он будет установлен, увидим и второй, и третий.

А дальше будет сказано, что это всегда тут было, что это – «выражение коренных стремлений» и так далее.

– Неужели одна скульптура может так повлиять на мировоззрение людей?

– Конечно, и есть примеры. Это буддистская ступа на острове Огой, которая в своё время финансировалась и проектировалась, скажем так, харизматичными буддистами-глобалистами, пост-протестантами из Европы. Если вспомнить историю, то и огойская ступа тоже вначале планировалась на Ольхоне, и её еле удалось выдавить на другой остров, где она в итоге заняла доминирующее положение. И постепенно, если сначала речь шла только об установке самого объекта, то теперь его служители начинают диктовать правила поведения на всём острове: что там можно делать, а что нельзя; каким образом должны себя вести люди. Хотя нигде и никак до сих пор это не прописано и юридически не закреплено.

Это вполне прогнозируемое явление: в присутствии «Хранителя» одно будет можно, другое – нельзя. «Он» этого не любит и т.д. Эти «традиции» в наше время даже вокруг случайных каких-то объектов создаются стихийно, а уж когда речь идёт о целенаправленном продавливании, становится очевидным, что весь этот порядок поведения уже заранее установлен, просто нам его пока не раскрывают.

Но если это не так, то художник, и люди, которые лоббируют его, так или иначе, должны сказать нам: «Нет, вы ошибаетесь! Вы параноики! Совершенно ничего этого не будет!» Хотя бы такое отрицательное заявление стоит получить. Потому что можно будет потом его сравнить с тем, что будет через 2-3 года. Разговор на уровне того, как Ельцин обещал на рельсы лечь, и где теперь эти рельсы? Но даже такого заявления нас не удостаивают. Типа есть какая-то тупая невежественная масса, которая не любит искусство, не любит нового, не понимает собственной пользы, и есть творец, которого нужно защищать. Непонятно только почему его защищают крупные бизнесмены и политические деятели, которые не очень давно известны в нашем регионе. Какие у этих людей планы, и что их объединяет? Какой общей задачей, кроме установки этого монумента, сплочены все эти люди? У меня нет готовой версии, хотя и есть определённые догадки. Однако совершенно очевидно, что пока нам говорят гораздо меньше, чем планируют осуществить на самом деле.

Еще раз повторю: установка монумента «Хранитель Байкала» это в первую очередь религиозная и политическая акция, а уж только потом – художественная.